— Ты смотришь очень надменно. Будто перед тобой не человек, а вещь какая-то, — подметила Амалия, когда ее начал напрягать такой взгляд. Надменный и беспристрастный. От него шли мурашки по всему телу. Особенность многих мужчин Севера. Они всегда казались девушке какими-то отдаленными и холодными, молчаливыми и очень серьезными. Они пугали в какой-то степени и одновременно вызывали восхищение.
— Так и есть, — не стал юлить Адам. — Ты осталась в Обители под моей опекой. Я несу за тебя ответственность, поэтому ты и принадлежишь мне.
— В какой степени? — Амалия склонила голову на бок, сощурив взгляд. — Мое мнение не имеет веса?
— В зависимости от того, какое это мнение. Все очень просто, — мужчина развел руками, положив одну из них на спинку дивана. Так он старался казаться хозяином здесь, наверное. Хоть этого особо и не требовалось. Девушка была благодарна ему за помощь и готова выслушать требования. А вот их выполнение — это уже совсем другой вопрос. — Все, как и везде. За любой поступок придется нести ответственность. За хороший — награда, за плохой — наказание.
— Значит, как собака?
— Собака? Нет, вряд ли, — мужчина самодовольно улыбнулся, наблюдая за хмурящейся собеседницей. — Скорее, как собственность. Порой к собакам отношение куда лучше, чем к женщинам.
— Сексизм. А что же мужчина? Властитель? Зачем же вам тогда наемницы? Сделали бы из них наложниц.
— Можешь называть это как хочешь. Я не женоненавистник, лишь говорю о здешних устоях и правилах. Ты бы точно не подошла для наложницы, слишком уж ты подготовлена не для этого рода занятости. Да и это не к чему. Как я уже сказал, ты принадлежишь мне и моей команде, твое тело не исключение.
— Ах, вот как? Тогда другой вопрос: зачем же вам тогда наложницы? — не унималась девушка, а Адам тихо рассмеялся, поражаясь такому любопытству.
— Как было у тебя в клане? У вас не было наложниц? — он ответил вопросом на вопрос, чтобы хоть немного разобраться в том, что творится в темноволосой голове. А наемница сжала губы в тонкую линию, видимо, вспоминая прошлую жизнь.
— Ничего нового ты не услышишь. Все так же. Если родилась женщиной — приходится бороться за место под солнцем. Мне повезло попасть под опеку прекрасного мастера, который не смотрел на меня, как на кусок мяса. Не важно, наложница ты или нет, если у тебя вместо члена вагина, то это как печать на лбу, кричащая: «Хэй, трахни меня! Я безвольная кукла!». К счастью, мне удалось избежать этого путем долгих тренировок, да и наставник тоже постарался, он видел во мне дочь и готов был глотку рвать, — Амалия грустно улыбнулась, глянув на клинок. Она бесспорно питала теплые чувства к прошлому наставнику. Ей было больно вспоминать о нем. Девушка помнила в мельчайших деталях день казни названного отца.
— Это ведь его клинок? — Адам взял оружие вновь в руки. Он медленно вытащил его из ножен, начав рассматривать острую и отполированную сталь. На плоской стороне было выгравировано что-то на непонятном ему языке. — Что здесь написано?
— Саламандра.
— Я должен был догадаться.
— Ты не договорил о правилах, — сменила тему Амалия на более нейтральную. Адам в ответ кивнул, убрал клинок в ножны и отложил его. — У каждого мастера есть любимчик, которому прощается многое. У тебя он есть?
— Нет, все получают по шее одинаково.
— Слабо верится, но я сделаю вид, что так и есть, — девушка поправила на себе халат, когда подол начал до неприличия открывать вид выше колен Амалии. — Так что там с правилами?
— Ты каждый раз меняешь тему. Повторюсь, все просто. Я скажу о самом главном, эти законы и правила ты не должна нарушать ни при каких обстоятельствах, — Адам вздохнул и начал перечислять местные устои. — Первое и самое важное — тебя казнят, если ты предашь клан. У нас не изгоняют, Амалия. Второе — это то, что ты принадлежишь мне и моей команде. То есть…