— Знаешь, кроме кнута есть ещё и пряник.
— Я ещё не использую кнут.
— Но и пряником не угощаешь, — этот сощуренный взгляд Адам почувствовал бы даже спиной. Женщина его осуждала и даже не пыталась этого скрыть, но и не вмешивалась, предпочитая оставаться лишь наблюдателем, медленно потягивая виски. Мужчина на это только хмыкнул, покачав головой. — В тот раз ты ведь ничего не сделал? Что тебя удержит сейчас? Ничего, можешь не отвечать.
— Сандра, — устало выдохнул он, потерев подбородок. Он ненавидел все эти укоры, наполненные ядом. Порой его посещали мысли о том, что Сандру не плохо было бы убить, потому как та мастерски умела промывать мозги, да и не только промывать. — Я сейчас даже не затрагивал эту тему.
— Но она имеет место быть. Нет разве? Ты хочешь увидеть в ней хорошего исполнителя или загнанного и озлобленного зверя? Однажды ее уже передали, отняли самое дорогое. Ох, конечно-конечно. Ты взял ее только потому, что хотел трахнуть.
— Ох, ты хочешь, чтобы я стал для нее папочкой?
— Только если на словах. Просто постарайся не сломать ее. Она ищет помощи и защиты, мастер служит опорой для своих подопечных.
— Я понимаю, почему муж с тобой разводится. Ты просто невыносима, пилить мужиков у тебя настоящий талант. Не переживай, я разберусь с ней как-нибудь сам.
— Не забудь, что она пришла с Юга. Женщины там куда выносливее, чем мужчины. Вдруг она захочет с тобой разобраться? — женщина оставила в стакане немного виски, прежде чем встать с кресла. Она высказала свою точку зрения, хоть прекрасно понимала, что наследнику на нее плевать. Эгоист до самых костей. — Мне зайти к ней?
— Не стоит. Позже.
***
Время близилось к девяти вечера, ко времени, на которое была назначена практика с наставником. Первая за полторы недели. Амалия надела форму и теперь ждала, когда за ней придут. По крайней мере, ранее для тренировок ее провожали до нужного места. Мастер явился ни минутой раньше и ни минутой позже. Будто стоял под дверью и отсчитывал секунды до того, как минутная стрелка встанет на двенадцать, и только тогда вошел.
Облаченный в такую же черную форму, он казался слишком привлекательным, будто намеренно распускал свои феромоны и флюиды. Ему вообще подошла бы любая одежда. Черная водолазка облегала его торс, и даже через плотную ткань можно было уловить контур мышц. Амалия без стыда и с интересом рассматривала мужчину, оценивала его.
— Если ты закончила любоваться мной, тогда пора выдвигаться. У тебя первый заказ, — уверено отчеканил он, положив на тумбу Глок, спрятанный в нагрудную кобуру. — Можешь взять свой клинок, если предпочитаешь холодное оружие.
— Не слишком рано? — поинтересовалась наемница, поднявшись с кровати, пройдя к массивному шкафу, чтобы достать из его глубин клинок с гравировкой. — Я вызываю в тебе такое огромное доверие уже? — с едва уловимой ноткой едкости спросила она, вернувшись к наставнику. Клинок одним ловким движением оказался в ножнах, и Амалия улыбнулась уголками губ. Она была уверена в своих действиях, только надолго ли?
— Если бы я тебе верил, ты бы грела мою кровать, а не выполняла заказы. Я хочу увидеть тебя в деле, — в ответ он получил лишь приподнятую немного бровь и искусную ухмылку на полных губах.
Девчонка стреляла глазами, знала, что привлекает внимание мужчин, и пользовалась этим. Редко, но все же пользовалась, иногда это даже приводило к плачевным последствиям, из-за чего она сторонилась мужчин, которые слишком активно и напористо проявляли свой интерес. Сейчас же она лишь вела непонятную даже для самой себя игру.
Адам подождал, пока подопечная соберёт волосы в тугой хвост на затылке, наденет куртку, обуется и зашнурует ботинки. Он отметил прекрасный ракурс, с которого была идеально видно округлые ягодицы, обтянутые штанами, которые натянулись на мягком месте при наклоне.
— Закончила? Тогда идём, — они в тишине спустились вниз и вышли на улицу.
Удивительно, но в такое время в Обители было слишком тихо. В Бурге сейчас бы начали играть в карты, распивать алкоголь и развлекаться с наложницами. Было бы шумно, праздность пропитывала бы стены. Тут же все было четко и по порядку. В своде правил, который Амалия прочитала несколько раз за время нахождения в лазарете, было сказано, что после одиннадцати вечера шуметь запрещено, за нарушение следовало наказание в виде недельного патруля территории. Отбой в полночь. Но даже сейчас не было слышно шума. Да, где-то слышался смех, разговоры, но это было столь ничтожно, что даже внимания не стоило.