— Но ты дал этот заказ именно мне! Никому другому, а мне! Это мерзко, гадко, подло!
— Ты должна была понимать, что тебе могут дать любой заказ и даже не посмотрят на твою тонкую душевную организацию. Цветы не приживаются на холодной земле, только если не приспосабливаются к климату, иначе обречены на гибель.
— Ты невероятно мне помог приспособиться, изнасиловав! Конечно, ты же мужик! «Смотрите, у меня хер! И я могу присунуть любой суке!» Я правда поражаюсь тому, как на лицах таких, как ты, до сих пор нет язв, потому что вы насквозь гнилые! — Амалия старалась взять себя в руки, не выказывать перед мужчиной страха, хоть тот и был притуплен алкоголем, только инстинкты и рефлексы брали свое. Она видела опасность прямо перед собой и готова была сделать все, чтобы защитить себя.
— Не забывайся, — грубо бросил Адам, сделав шаг к девушке, и та больше не стала медлить.
Звон разлетелся эхом по комнате, и осколки стекла посыпались градом на пол, прямо под ноги обоим. Наставник ловко отшатнулся от подопечной в тот самый миг, когда прямо перед его носом она махнула «розочкой» разбитой бутылки.
— Не смей! Слышишь меня?! Не смей трогать меня! Я перережу твои руки, выколю тебе глаза, если ты не можешь держать свой член в штанах! — она дернулась вперед, размахивая оружием, сделанным за долю секунды. — «Не забывайся!» Ты останешься для меня куском собачьего дерьма, пока относишься ко мне так же! Я, твою мать, член твоей команды, а не подстилка!
— Успокойся! — Изувер вновь отступил, увернувшись от стекляшки.
Саламандра была пьяна, но меткости в ударах не убавляла даже в таком состоянии, если бы не скорость реакции наставника, она бы уже располосовала его лицо. Он не мог не отметить быстроты ее выпадов, хоть и видел каждый ее шаг наперед. Смотрел, как и куда она ставит ногу, куда смотрит, как дышит.
И вновь попытка хотя бы задеть острым краем мастера, вся обида и злость концентрируется в этом точном ударе, который он отражает так быстро, в ничтожные доли секунды перехватывает руку, сдавливая узкое запястье, один резким и ловким движением выворачивает конечность, вынуждая наемницу развернуться к нему спиной и отпустить бутылку. Он разбивает ее в пух и прах, безжалостно топчет все надежды в победе, убивает толику веры в себя же в ее глазах, прижимая ее лицом прямо к массивной двери, наваливаясь сверху. Слышит и чувствует, как глубоко, часто и надрывисто дышит она под ним, как легкой вибрацией отдается каждый ее вздох и всхлип, попытка вырваться, дернуться, сосредотачиваясь в паху, вызывая болезненную реакцию.
— Сам успокойся! Не трожь меня! — она жмурится, шипит, как дикая кошка, когда Адам второй рукой хватает ее за шею, со злостью сжимая, вкладывая в это действие все свое недовольство поведением Амалии. Он ждет и терпит, когда Саламандра свободной рукой впивается прямо в торс, ногтями сдирая кожу с бока. — Я не хочу ложиться под тебя, не хочу! Я не наложница!
— А совсем недавно ты говорила, что мои действия ничто для тебя. Куда же делись твои яйца? — рычит Изувер в ухо девушки, сильнее вжимая ее в дверь своим тело. — Сука, — хмурится, ощущая, как брюнетка раздирает ему кожу на боку в кровь. Он отступает всего на шаг, отпускает заломленную руку, разворачивая Амалию к себе лицом. Она даже не успевает попытаться как-то задеть его: наставник в момент вновь хватает ее за шею так сильно, что Саламандра ударяется затылком о дубовую поверхность, жмурясь на долгий момент. И все же находит в себе силы посмотреть на Изувера. Пусть и с темными пятнами перед глазами от сильного удара, пусть со стоящими в них слезами, которым она так не дает выйти наружу. — Сейчас ты ничто!
— Я не ничто! Ты мог сделать меня наложницей, но зачем-то взял к себе в команду! Для чего?! — она не выдерживает.
Ломается в голосе, дает волю слезам. Противно. Страшно. Отвратительно. Видит на месте мучителя старого мастера, и ее воротит от мыслей, что он мог себе такое позволить, что мог и вел себя так же с другими женщинами.
— А кто ты? — заглядывает он в покрасневшие глаза напротив, совсем немного ослабляя хватку на шее. — Кто ты? — вторит, наклоняясь к лицу все ближе, обжигая губы своим дыханием. — Девка с Юга, которая старается выглядеть сильной, но при первой же возможности кидается в слезы? Наемница, мастер которой натренировал ее чисто на теории, забыв о практике? Не напомнил тебе, что ты убийца? Ты никто, потому что у тебя есть принципы. Ебучие заморочки, которые тянут тебя ко дну.