Южанка оценивала его, каждый взгляд, каждую позицию, даже дыхание. Она уступала ему по всем параметрам, хоть Дан вовсе не был крепко сложен, скорее даже худощав для наемника. Лучшей тактикой было отступать и уворачиваться, выматывая противника, как и учили, если не видно другого выбора.
Дан хмыкнул и вновь сделал выпад вперед. Удар в лицо. Амалия быстро пригинается, едва ли не теряя равновесие. Хватается за руку наемника, рывком притягивая к себе. Бьет коленом прямо в живот блондина, выбив воздух из его легких. И тут же отталкивает. Динго морщится от боли, вдыхая сквозь стиснутые зубы. Секундной слабости противника достаточно, и Саламандра быстро подбирается вперед. Опирается на одну ногу, замахнувшись второй для удара.
— Ах ты ж сука, — шипит наемник. Он хватает ногу за щиколотку буквально в сантиметре от своего лица. Бьет по второй ноге, выбивая опору, и брюнетка мешком падает на пол.
— Сам сука, — в глазах играют темные пятна от удара затылком об площадку.
Однако Саламандра не позволяет себе и короткого момента на отдых. Она тут же вырывает ногу из рук Динго и наносит удар под колено. Парень срывается на мат, но все же опускается на пол. И Амалия вновь пользуется этим. Бьет ногой уже по лицу наемника, и теперь он падает. Ударяет его в живот снова, заставляя корчиться от боли, а затем вскакивает, переворачивая противника на живот. Берет его руки в захват под локтями, встает одним коленом на спину Динго, а вторым надавливает на шею, прижимая голову к полу.
— Меньше болтай во время боя. Есть риск остаться без зубов, — самодовольно усмехается Амалия, опуская блондина и поднимаясь на ноги.
— Пошла ты, — выплюнул пораженный, поднявшись и начав растирать руки.
Он был зол и мог бы накинуться на Саламандру со спины, но все же не сделал этого. Просто спустился с ринга. Ему было достаточно всего разок ударить ее, наказать за длинный язык, чтобы Адам потом не свернул уже ему шею.
— Но это было неплохо, — блондинка рядом с Мэттом мило улыбнулась, не сводя глаз с Амалии. — На юге, наверное, все женщины такие резвые? Или только ты? Где-то я слышала, что саламандры весьма мстительные существа из-за своего яда, и теперь вижу, что это правда. Может, с тобой Динго научится хоть иногда держать язык за зубами? — колко она кинула в сторону Дана, не переставая улыбаться.
А вот Амалии стало совсем не до шуток. Она нахмурилась, вглядываясь в блондинку, проворачивая в уме брошенную ею фразу о ящерицах. Девушка медленно моргнула, будто подтверждая мысли наемницы, и Саламандра поторопилась взять себя в руки.
— Спасибо, — сухо ответила она, покидая ринг.
Оставшееся время тренировки прошло без происшествий. Амалия принялась отрабатывать удары и приемы, иногда вставая в спарринг с Эскелем, он казался ей намного приятней, чем Динго. С ним можно было перекинуться парой фраз, пошутить и не получить в ответ скалящуюся улыбку. Он не вызывал желания ударить так, чтобы в кому ушел на пару деньков. Даже привлекал своим вечным позитивом и относительным спокойствием. Не слишком напорист, как Адам. И абсолютно не агрессивен, в отличие от бестактного хама вроде Дана.
— Ты же ей поддался, — выдал Адам, когда тренировка подошла к концу и все ушли в раздевалки и душевые. — Так мило, — усмехнулся он, отмечая недовольство Динго.
— Турнир совсем скоро. Ты бы все равно не позволил повредить ее.
— Не лезь к ней, — он определенно оценил благородный поступок друга, однако все же не хотел, чтобы он мешал Амалии готовиться. — Мы договаривались на честный спор, а ты всякий раз пытаешься ее сбить, — собственно, мужчину даже кольнуло где-то под лопаткой от воспоминаний о чертовом споре. Ему совершенно не хотелось отдавать ящерицу Дану. Как-то даже противно стало от мысли о том, как блондин трахает девчонку у него на глазах.
— Не лезь ко мне. Лучше следи за своей грелкой, она у тебя слишком языкастая. Я бы использовал ее рот по другому назначению, — зло ответил Динго, удаляясь из зала.
— Ты же знаешь его, — Мэтт похлопал друга по плечу, глядя вслед блондину. — Он по-другому не может выражать своих эмоций. Его больше тебя волнует все, происходящее в Обители. И мы все знаем, что Дан лучше вырежет себе кусок плоти, чем позволит язве разрастись. Он подозревает Амалию, и это весьма справедливо.