— Я не хочу больше это слушать! — наемница закричала, перебив Динго.
Амалию трясло. Она смотрела в одну точку, с трудом проглатывая подкативший ком. Живот крутило, хотелось вывернуть желудок. Отвратная картина стояла прямо перед глазами, будто воспоминание, словно она сама была на месте этой женщины. Страшно, мерзко. Она представила все слишком хорошо, чтобы спокойно реагировать. Это было дико, по-звериному дико. Колени предательски задрожали и руки тоже. Отвращение обволакивало и сдавливало, не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть нормально. Она не знала, сколько простояла так. Минуту или пять, пытаясь успокоить себя.
— Понял. Ты не любитель подробностей, — с надменностью в голосе продолжил Дан, глядя на то, как наемница жмурится, прогоняя красочные картины из своей головы. — Ну, а оставшуюся часть ты знаешь. Обитель напала на Левиафан, разгромила его. А когда Луи вызвали на Тинг, он придумал эту сказку, что мать Адама сама все рассказала Югу, потому что боялась за сына. Вот и конец этой веселой сказочки.
— Пошел ты на хер, сказочник, — прохрипела Амалия, чувствуя, как в пересушенном горле дерет, а ком подкатывал обратно к горлу каждый раз после того, как она сглатывала его.
— Мораль сей басни такова: если ты вздумаешь пудрить Адаму мозги, пытаться хоть как-то навредить ему или Обители, я буду первым, кто тебя поймает, и судьба матери Адама покажется тебе сказкой.
— Тренировка закончена. — отчеканила Саламандра и, собравшись с силами отлипла от дерева.
Она оставила Динго позади, когда вновь ушла в полурассеявшийся туман. За спиной не было слышно шагов, и Амалия сорвалась. Тело охватила дрожь, а оледеневшее лицо обожгли проступившие слезы. Они стояли пеленой перед глазами, лишая возможности нормально передвигаться. Стирает их, а они все льются с новой силой, неконтролируемой. Ей казалось, что она уже давно выплакала все слезы, но каждый раз где-то в закоулках своей истощенной нервной системы находила еще один запас. Рука касается плеча, где должен быть порез — ничего. И подступающая истерика только сильнее накрывает. Эмоциональный фон ей уничтожили еще в детстве, хоть по всем задумкам и расчетам генетиков Левиафана, все должно было пойти наоборот.