Последним Сугир утешал себя, когда сначала проходили последние приготовления к отъезду, а после – когда, оглядываясь, прощался с городком своего шахаша. В бытность наёмником он не успевал привязаться к месту, даже если и проводил на этом месте целый год. Наёмник не беспокоится о жилом угле, наёмник беспокоится о деньгах, на которые ему нужно жить до следующей выплаты или нового контракта. В поселении Бернура Сугир потратил не только время, но и свои силы. Итог же был полезен и самому гному, и многим другим, живущим поблизости. Он успел привыкнуть к одним и тем же лицам, и к условиям. Положение даже мелкого шахаша лучше, чем у батрака, но в Зуно нет и малейшей строительной площадки для крепкого будущего! Сплошные обещания и призраки возможностей.
Воплощения возможностей начали действовать на спокойствие мужчины к концу первого же дня. Причиной же был горизонт, точнее, его резкая смена. Сначала далёкие пики Аша позади путешественников дрожали в дымке, потом начали таять, а после совсем смешались с холмиками и принялись разглаживаться под зеленью трав. Сугиру же чудилось, что, не ощущая близости Аша, не имея шанса высмотреть его, он остался нагишом посреди толпы зевак. Тревога, набросившаяся на гнома, жалела его и не выпускала свои когти сразу. Немногочисленные попутчики, с коими мужчина сопровождал пару гружёных повозок, почти не обращали на него внимание, чем, впрочем, не делали хуже.
Смирение с участью тяжёлым камнем легло на Сугира. Подобное испытание стало неприятным сюрпризом. Часть гномьей души рвалась обратно, под сень кряжей и нерукотворных стен заснеженных пиков, пока другая твердила о клятве служить новому шахашу. Бернур, как и его соратники по титулу, могли назваться преемниками Аш-Алума, и потому мужчина терпел дальше внутреннюю боль.
Несколько дней пыльная дорога вела людей по практически пустым землям. Деревни прямо на пути путешественники пропускали, полагаясь на свои припасы, но при случае оставались на ночёвку в пустых сараях. Пересекаясь с местными, они узнавали, что нишшу из Зуно проезжала два-три-пять дней назад и очень торопилась в родные стены. Гружёные повозки тормозили группу, особенно на холмистой местности, а иногда приходилось делать петлю из-за узкого моста или замедляться из-за выбоин на дороге. Продолжительное путешествие ослабило беспокойство Сугира, ему начало казаться, что вся его жизнь вытянулась в виде ленты дороги, а терзания улеглись среди пологих холмов. Спутники едва отличались от прежних наёмников-соратников молчаливостью и безразличием. Встреч с Сугиром никто рьяно не искал, а теснее группа собиралась разве что на ужин и ночлег. Позднее лето с его прохладной погодой способствовало лёгкому передвижению в течение светлого времени суток, но ночью с фонарями оказалось идти лучше, нежели мёрзнуть у хилого костерка на почти не прогревающейся земле.
Почти полмесяца в пути ненадолго заняли Сугира мыслью, что земля Зуно ждала свою нишшу полный месяц. Несколько деревушек обходились без прямых приказов из центра сезон без малого, так что они могли и не заметить её отъезда. Зато домашние могли и соскучиться.
Сугир не мог припомнить того, кто его мог ждать в земле Напааков. Мать была занята детьми младше, да и вряд ли часто вспоминала сына, ушедшего служить отцу и братьям, а после – союзникам-соседям. Сёстры ушли в семьи мужей, братьев скорее волновала целостность их владений. Отец, как предполагал Сугир, передал дела старшим наследникам и ушёл в Чертог Аш-Алума уже точно лет пять как. Мать вряд ли пережила многочисленные роды и могла умереть лет пятнадцать назад, а могла и коротать дни под кровом старших дочерей как нянька – о ней-то гном не слышал очень давно. Искать же родных вряд ли когда-либо появится время.
Часть 6
Если спутники, и Рауль в том числе, не особенно жаловали Сугира, то встретивший мужчину в первой деревушке староста своей добродушной улыбкой смягчил очерствевшее сердце бывшего наёмника. Шуршащий приглушённый годами голосок старика сопровождал гнома до уютного крова. Группу путешественников ждали и намеревались примкнуть к ней – нишшу пригласила на празднество по случаю свадьбы. Приглашение намеревались отправить и в остальные уголки провинции, чтобы скромным пиром не только отметить замужество нишшу, но и наступление мирного времени как начало правления шахаша Гирея.