– Отлично, – откликом ободрил присутствующих Рауль. Подобно Сугиру, но со знанием дела, он оглядывал хранилище и сжимал томик отчётной книги. – Начнём с самого крупного.
Внутри устройство оказалось продуманное. Коридор для разгрузки от секций отделялся перегородкой из сбитых крест-накрест реек тёса. Подобные же перегородки делили внутренние отсеки между собой, помогая вести строгий учёт.
– Так, люпин, посевной. Четыре мешка по голове весом, – Рауль быстро осмотрел узкие холщовые мешки и указал на них ручкой писчего грифеля. – На весы.
Сугир встал первым, чтобы подхватить с кем-нибудь этот тяжёлый груз. Мальчишкам он был не под силу, так что к гному, шумно выдохнув, встал его местный сверстник. Оба мужчины, перехватив куль, взяли короткую паузу прежде, чем поднять мешок.
Новоиспечённый Зуно позволил магии в крови проявиться. Перво-наперво ослабла чувствительность пальцев – холст почти перестал колоть кожу, зато руки налились крепостью. Вес груза заметно стал для мужчины меньше. Селянин взял на себя роль ведущего и потянул за собой вглубь склада. Показалась лестница, за ней – ниша, в которой ждали работы большие весы с парой чаш и комплектом гирь. К дальней чаше уже подбежали мальчишки, потянувшись за самыми тяжёлыми свинцовыми брусками. Мешок и гири опускались одновременно, но попыхтеть пришлось как раз мальчишкам, потому как немало брусков им пришлось уложить на чашу, чтобы весы достигли равновесия. А так как мешков было больше одного, размяться умудрились все.
Пока Сугир с напарником носили и складывали мешки в отсек посевов, Рауль с остальными обмеряли грузы поменьше. Похождения четырежды по одному и тому же маршруту раскрыли гному глаза на состояние запасов. Почти до краёв была забита секция для соли, а ещё немало было бочонков с соленьями, что как раз было логично. Сугир отметил полуулыбкой горку оранжево-зелёных тыкв, которые так вкусно готовили в поселении Бернура. После мелкого гороха гном таскал свёртки грубой ткани, пересчитывал вместе с девочками клубки ниток, проверял ящички с чернильными камнями или переставлял кувшины с маслом. Когда опустела одна повозка, дети увели с лошадью опустевшую повозку чтобы распрячь уставшее животное и привести новую поклажу.
К концу разгрузки гном с ног до головы был покрыт пылью и по́том, устал, но ощущал себя намного лучше. Рауль отвёл его к зданию купальни позади усадьбы, где без того разогретый мужчина распарился в горячей воде и растёрся щёткой с брикетом мыльного корня. Грубоватыми ножницами перед примитивным зеркалом он не столько подравнял отросшую бороду, сколько чуть ли не состриг её вовсе. Всё-таки длина в полтора пальца после сомнительного украшения, достающего до груди – большая разница.
А потом была спальня. Рауль без лишних слов провёл Сугира через заднюю дверь усадьбы и вверх по широкой общей лестнице. На втором этаже, как всё же пояснил управляющий, находились непосредственно комнаты семьи Зуно. Задняя лестница вела к дверям гостевых комнат, самая большая из коих служила детской до совершеннолетия жителя, ещё одна – давно пустующая комната наследника. Пара симметричных коридоров выводили к общей комнате-проходной, где можно было принять гостей или отдыхать в компании родни. Теперь же коридоры заканчивались тупиками-дверями в спальни, отдельные для нишшу и её мужа.
Последняя тонкость удивила Сугира, хоть он всё ещё испытывал волнение от мысли от одной встречи с женой лицом к лицу. Тем не менее, с удовольствием рухнул на низкую огромную кровать, когда Рауль прикрыл за собой тяжёлую дверь. Гном с наслаждением смял пальцами пятнистое чёрно-белое покрывало из овечьих шкурок. Просторную комнату обставили умело со всей возможной роскошью для уровня шахаша – покрытая овчиной скамья у стола в углу по левую руку, плотные занавески на единственном окне немногим правее входной двери, пол устелен ковриками из крашеного камыша. Близ входа – умывальный столик с сундуком под ним. Вступая в помещение, Сугир коснулся тёплой каменной стены у косяка – где-то внизу наверняка топили печи, обогревающие не только проходную по соседству, но и спальню нишшу.