Холода́ не позволяли приступить к дальнейшей работе, потому готовые блоки укладывались на солому в освободившемся складе. А между тем природа и сезон господствовали на территории Зуно. Забот хватало и в морозы. Аллеи олив тщательно укрывали свежим снегом, из поселения вывозили на дальние поля и к реке лишние сугробы. Температурные перепады понравились Сугиру больше, чем ледяные оскалы в горах, когда пронизывающий ветер пробирает до костей после того, как каменные стены прогрызут объятиями до тёплой кожи. Но больше всего ему нравилось наблюдать как меняется пейзаж нового дома с приближением весны.
Радовала мужчину и нишшу. Сравнивая её ту, что впервые увидел после свадебного пира, и та, которую он видел изо дня в день, были совершенно разные. Новая Ахтар была мягче, спокойнее и стабильнее, её настроение не менялось быстро и часто. Дела нишшу больше не состояли из разборок с проблемами Зуно, часть проблем забрал на себя Сугир. Женщина же пользовалась появившимся временем ради общения с другими женщинами поселения. Всё чаще гном замечал жену среди селянок. Она больше занималась собой, шила на досуге наряды, причудливо плела волосы и оставалась досыпать утром в кровати Сугира, когда тот уходил по делам. Перемены в жене делали Сугира счастливым, но он не мог придумать как может дать подобное счастье нишшу. Её счастья он не видел. Радость, спокойствие – часто, но не счастье. Мужчина замечал, как она пьёт восторг существования каждого дня, но не более того. Почему ему так нужна была зеркальная отдача собственных чувств, Сугир не понимал и не мог объяснить сам себе, но испытывал от безвыходности тяжесть. А потом снова видел Ахтар в новом платье, радостно кружащуюся в свете резных кристаллов в её спальне.
– Нет, ты поедешь!..
– Ох!..
Капризная настойчивость жены в очередной раз вызвала у Сугира болезненный укол между висков. Стоило только солнцу немного пригреть обнажившуюся от снега землю, а грязи немного подсохнуть, как Ахтар завела одну странную песню. Она всё пыталась отвезти его из поместья, в то время как в Зуно становилось всё больше и больше сезонной работы. Уверяла, что ненадолго, но отказы воспринимала с недовольством.
– Один день. Даже половина, – продолжала нишшу, лаской наседая на мужа, как делала просто при желании соблазнить. – Даже её не пройдёт, как мы вернёмся.
– А смысл тогда? И почему сейчас?
– Пока не заросло всё, и…
– Пока?.. Ох, ну что там такого?..
– Поедем и увидишь!..
– Ох, – покачал головой Сугир и сдался. Немного успокоило его то, что у жены было уже всё готово.
Двухколёсная повозка, запряжённая старой кобылой, катила под тёплым полуденным солнцем по едва подсохшей от талых вод дороге. Различить путь впереди получалось по утоптанной двойной колее и пробившейся к свету зелёной траве. Ахтар управляла животным и всю дорогу почти не разговаривала и довольно улыбалась, пока усадьба с прилегающими к ней полями удалялись и опускались в долину.
Холм, на который Сугира привезла нишшу, оказался невысоким и каменистым. Поднявшись по той же дороге, пара оставила лошадку отдыхать. Нишшу дальше за руку повела мужа к группе выступающих из-под земли камней и присела уже одна на один из крупных. Открывшийся с холма вид был свежим, ярким, но не вызывал у мужчины того восторга, которым светилась его жена. Да, долина наливалась зеленью, небо из грязно-серого мало-помалу очищалось до фиолетового. Речушка петляла и поблескивала бело-голубой лентой близ горстки чёрных горошин, представляющих собой центральное поселение Зуно. Из рощицы за спиной Сугира доносились трели птах, пахло сырой землёй, травой и соком деревьев. В общем, весна в одном из своих проявлений.
– Тут… ну, красиво, – выдавил из себя мужчина, борясь с мыслями, что его ждёт работа внизу, в поселении, и с каждым мигом её копится всё больше.
– Люблю приезжать сюда, – глубоко вздохнула Ахтар и расправила плечи. – И место это люблю, за то, что позволяет чувствовать себя ашшави, хотя я никогда не бывала в горных районах.
Услышав признание, Сугир в смешке кашлянул. Женщина на звук резко обернулась и нахмурилась, сердито уставившись на мужа.
– Что смешного? – шикнула она и крепко сжала губы.
– Женщина гор? Здесь?! – гном уже без стеснения засмеялся. – Да, ты сильная и крепкая, фору можешь дать многим. Но чтобы “ашшави”!..
– Почему нет? Разве вот это всё, этот простор, растлевает? Эта земля кормит, одевает. Выжить на ней тоже надо уметь. Но… иногда я тоскую по горам.
Ахтар отвернулась, и от её молчания Сугир сам замолк. Чуть тёплый ветерок пополз с холма вниз. Единственная туча на небе, идущая низко и при этом парящая высоко-высоко громадина, закрыла светило, а её тень легла на дорогу и холм. Резко похолодало.