На постель Сугир посадил жену силком. Её мышцы словно окаменели, но хуже было увидеть её лицо. Погасший гнев словно испарился, как будто водой пытались и остудили перегретый камень. Он стал холодным, как стало холодным и безэмоциональным лицо Ахтар, взгляд остекленел и лишь по дрожащим векам можно было понять, что тело подаёт признаки жизни.
– Тая, – снова позвал нишшу Сугир, присаживаясь на корточки перед ней, и осторожно погладил пальцем по щеке.
Взор женщины дёрнулся, и глаза встретились с глазами гнома. Побледневшие с мороза губы дрогнули, а потом она громко разрыдалась.
Часть 13
Неожиданная смена настроения на несколько секунд испугала Сугира. Собственная беспомощность ужасала его, а первопричина слабости была на расстоянии протянутой руки. Горький и неутихающий плач жены походил для гнома на сход лавины прямо над головой. Сложнее всего действовала на решимость неизвестность. Ещё утром его жена была весела и энергична, незадолго до его отъезда за дровами ушла отдохнуть, а после приезда была уже в другом состоянии. Случиться, как размышлял в проблесках паники мужчина, могло всё что угодно, но – это вряд ли какое-то срочное письмо, потому как в такую погоду и время вряд ли кто-то что-то мог привезти. И Илона – её бы не было в зале с видом, с которым он обнаружил лекарку. Но это не что-то с кем-то из сельских – опять же из-за Илоны. А ещё поведение самой Ахтар. Что могло её настолько… Это не “расстроить”, это настолько глубокое горе, что и тело не может успокоиться, и разум в сильном шоке.
– Ну, ну, я здесь, – Сугир взял ладони жены в свои и, развернув тыльной стороной вниз, сжал челюсти от болезненного вида сбитых в кровь костяшек. – Я пришёл, и если…
– Я, у меня… – Ахтар сделала несколько нервных коротких вдохов и снова подавилась рыданиями. Пальцы сжали руки мужа и задрожали.
От боли жены в горле мужчины собирался удушающий комок. Он не только мешал ровно дышать и создавал давление в груди, от него и остальному телу передавалась болезненность. Но одно – чувствовать только свою слабость, а другое – делить одну большую на двоих, делить и сокрушаться под его тяжестью.
– Подожди, пожалуйста, – Сугир коснулся в поцелуе рук нишшу, дотронулся ими до своей щеки и вышел за дверь.
За порогом его ждали оба управляющих, Франк, Илона и ещё пара помощников из кухни. Все они молчали и выжидающе смотрели на гнома. Тот некоторое время подбирал слова прежде, чем хоть что-то сказать.
– Нишшу перенервничала, ей нужно отдохнуть, – не слишком уверенно объяснил ситуацию Сугир. – Уже поздно, поэтому если у кого-то нет дел, то тоже идите отдыхать. Ирма, Илона, вы пока останьтесь. Остальные свободны.
Рауль, помедлив, забрал с собой внука. Помощники без ропота удалились, в то время как лекарка и распорядительница напряглись, и первая выглядела обеспокоенней второй, но и та, и другая, ждали ухода остальных. Как только шаги в коридоре стихли, женщины вздохнули спокойно.
– Как давно она хоть что-то ела? – негромко спросил Сугир и взглянул на Ирму, та нахмурилась.
– Только завтракала, потом пила чай, – слабо пожала плечами правая рука нишшу.
– Нужно что-то лёгкое, чтобы Ахтар было проще уснуть. А ещё ей нужно… лекарство. Ей не будет хуже после лечения? – гном перевёл взор на знахарку.
– Не будет. Я подберу травы и быстро всё приготовлю, – Илона встретила взгляд мужчины глубокой тревогой, но ни спросила больше ничего, ни добавила.
– Хорошо. Мне нужно набрать снега. Нишшу сильно разбила руки.
Не став ждать женщин, Сугир первым направился на кухню за небольшим деревянным тазом. Холод остудил беспокойство мужчины, который беспокоил его с момента разговора с женой. Что-то ему подсказывало, что лучше не знать причину поведения жены, когда другая половина этого “что-то” намекала, что если не узнает побыстрее, то потеряет доверие нишшу. На всякий случай он быстро умылся снегом и поторопился вернуться.
Ирма уже потчевала свою госпожу супом, сидя с ней на постели. Распорядительница поддерживала кружку и поглаживала Ахтар по плечам. Глава Зуно апатично принимала еду и глазела в одну точку, но немного оживилась, заметив мужа.
– Я останусь с нишшу. Ты тоже можешь идти отдыхать, – Сугир забрал посуду у Ирмы и подсел к жене. Помощница быстро откланялась и покинула господскую спальню.
От мужа Ахтар приняла ещё пару глотков бульона, после чего позволила опустить пораненные руки в принесённый снег. Нишшу задрожала, как только холод коснулся её ран, и снова заплакала, хоть не так горько, как прежде. Сугир заметил, что жена отвлеклась, рассматривая свои руки и тающую ледяную крупу, продолжала беззвучно плакать, роняя слёзы на грудь. Мужчина промокнул капли на её щеках оставленным Ирмой полотенцем и поцеловал нишшу в плечо.