В главном городе на земле младшего шахаша работы хватало, да не хватало рук, чтобы вовремя закончить хотя бы с половиной. Сезонные дела не ждали своей очереди. Поля зарастали сорняками, полезные травы перезревали, ягоды сохли на ветках или сгнивали. Леса и рощи становились гуще и непроходимее без прореживания от молоди или чистки. Одни отдавали себя заданию с полной отдачей, но тем в свою очередь требовалась подмога в другом, более приземлённом. Из-за недавних военных действий случались перебои с ресурсами, что было очень заметно, если окрестные земли не могли обеспечить сами себя. Война проглотила не только отправленных на границы с врагами, но и множество провизии, едва ли не заставив простых селян конкурировать за еду с жалкими остатками скота.
Солдатом Сугир чаще жевал сушеное мясо, а после, работником, на обед или ужин получал густой луковый суп и в лучшем случае запечёную на углях рыбёшку. Нередко его и остальных потчевали варёной репой или тыквой. Вторая чаще всего бывала безвкусной, но сладкую гном успел полюбить уже к концу первого месяца своего пребывания в батраках. Не меньше этого он про себя радовался и горячим тянущимся лепёшкам.
Сугир привыкал, в чём-то даже расслаблялся. Забывал о гневе и ненависти, навязанной предрассудками. Дела, к которым он приобщался, были разнообразными и требовали внимательности и осторожности, но чаще всего - выносливости и очень сильных рук. Сначала вместе с бывшим воякой работали те, кто приехал вместе с ним, а это без малого две дюжины крепких, но побитых войной мужчин. Далеко от барака им работы не давали, но Сугир подмечал подобных ему, которые отвечали за более серьёзную работу и потому отлучались за пределы селения. Он понимал, что не заслужил ещё должного доверия. Оттого-то неожиданная отлучка сотоварищей в перерыв его очень взволновала.
Обычно за работником приходил один из охранников-перевозчиков, и они уходили вместе. Исчезновения за дверью дома распорядителя недолго продолжались, и Сугиру начало было казаться, что в городке вербуют шпионов из “перебежников” или ещё кого хуже. Вместе с этим “вербовка” казалась гному слишком уж “громкой” и оттого мысли о подобном неуместными. Те, кого внимание управляющего обошло, интересовались у остальных подробностями их отлучек. Удостоенные общения с Эрнисом отвечали односложно: “спрашивали откуда родом”, “спрашивали чем занимался до зачисления в строй”, “спрашивали что умею”. Наслушавшись этого, гном начал беспокоиться о другом - а если управляющему не понравится, что на него работает боец по крови и выучке?
От излишнего волнения мужчину уберегла неторопливость Эрниса. В день, когда к Сугиру во время перерыва подошли с наказом, что его ждут в доме управителя, гном только думал о том не повлияет ли его разговор на сложность работы, а если и повлияет, то справится ли он. Во всяком случае, кое-кого из приехавших соратников определили на новые места, а кто-то изо дня в день занимался только одним делом – например, рыбачил, валил лес или помогал с починкой домов. Сугир же дежурил на подмоге, таскал принесённый хворост, колотые дрова или воду из колодца. Он не считал, что ему грозит изменения на фронте работ, да только и те, кто сменил сферу, не стали отличаться какими-то привилегиями и кормить их не стали лучше.
Во дворе распорядителя гном был не раз, когда носил дрова или воду, но не за дверями. И издалека он замечал, что жильё главы в разы лучше барака, к которому привык Сугир, и готово к сезонному похолоданию без достройки, которую претерпел кров гнома, обзаведясь небольшими сенями. Для небольшой семьи Эрнис имел слишком большой дом. Мало для кого было секретом, что мужчина тоже защищал сторону своего шахаша и вернулся меньше полугода назад, чтобы узнать, что от его семейства остались только старик-отец, жена, сын с дочками и совсем маленькая племянница. Всех остальный съела и не подавилась война.
Дому не хватало заботы. Слишком большой для возможности держать в порядке каждый угол для всех тех, кто остался. Они старались, и сын даже мелкого шахаша мог заметить эти старания. Но дому всё равно не хватало полноты. Когда Сугир вошёл, склонив голову из-за низкого дверного проёма, он на мгновение зацепил взглядом простые циновки из камыша, подивившись, что вполне зажиточный господин не стал покрывать пол чем поприличнее.
– Присядь сюда, – услышал гном, выпрямляясь за порогом.