Переживания оказались напрасными. Поселение оказалось довольно живеньким и крепким, в то время как были и моменты, выдающие в нём бедность и усталость. Шахаш поместья пригласил гнома на разведку в рудники, в том числе и для помощи со строительством новых и укреплением старых зданий. Встретить же в посёлке старого знакомого, кобольда Ласло, вышло сюрпризом не меньшим, чем второму узнать, что его давний товарищ по оружию стал шахашем. Несколько недель, пока в горы не начали прокрадываться холода, Сугир по-приятельски общался с Ласло, поднявшемся до бригадира рабочих. Мужчины часто сидели по вечерам, вспоминая былое, если у гнома не было сил или желания заниматься рунами.
Идей для изготовления чего-то нового у него не имелось. Вот уже несколько месяцев он бился практически с пустотой, экспериментируя с символами, наблюдая за жителями разных поселений, и понимал, что не знает как ещё может им помочь кроме как тем, что уже делает. Перебирая в уме необходимые дела для Зуно по пути в усадьбу, он мог припомнить только строительные и восстановительные работы, что ещё очень много кирпичиков и плиток нужно сделать к весне, в некоторых посёлках требуется поставить печи в новые дома. Иногда ему хотелось заныть от слабости, но рядом был Франк с его проницательностью эрмия. От срыва его удерживал объёмистый свёрток, который предназначался Ахтар, но она о содержимом вроде не имела представления. Сугир и приближённые нишшу потратили на его создание и заказ у мастеров немало времени и денег.
Усадьба Зуно встретила урождённого шахаша своей обычной суетой. Только перешагнув порог поместья, мужчина с минуту наслаждался духом уюта и только потом сделал очень глубокий вдох. – Это стало для него чем-то вроде ритуала по приезду, и испытанные чувства Сугиру не понравилось. Более того, в горле образовался удушающий горький комок, а плечи дрогнули от боли за жену. – А ведь он всё-навсего ощутил тот самый запах, который, почувствовав один раз, не смог бы спутать ни с одним другим. Приторно-сладкий до тошноты, сдавливающей горло, не похожий на цветочный или фруктовый. Сильное лекарство, которое специально для нишшу готовила Илона. Причиной присутствия этого запаха могло быть только одно: у Ахтар опять случилась та же самая утрата, как и в тот злополучный зимний вечер.
С некоторых пор обычный отдых от дел в два-три дня перестал помогать ей. Оправиться не получалось и через четыре, и шесть дней. Общество мужа не успокаивало, хотя и плакать женщина стала в разы меньше и реже. Нишшу стала более замкнутой, почти перестала улыбаться, меньше делилась переживаниями, с равнодушием принимала комплименты и мелкие подарочки как от селян, так и от Сугира. Губы будто сами по себе растягивались в контролькой улыбке, в то время как глаза были пусты и холодны. Вот тогда-то впервые усадьбу наполнил сладкий аромат лекарства.
Илона прежде рассказала о просьбе Ахтар Сугиру, абы нишшу пожелала снадобье, которое бы избавило её “от тяжести в голове”. Знахарка не находила у госпожи телесного недуга, но просьбу приняла, как и помощь от сельских. Насколько было известно гному, ребятишки приносили Илоне из рощ какие-то грибы и сомнительно-съедобные ягоды. Мужчина знал не понаслышке, что из многих ядов делаются лекарства, но чем больше странных ингредиентов отмечал, тем больше беспокоился за жену. Но варево лекарки подействовало, вернув нишшу толику прежней лёгкости и спокойствия. Подействовало не без проблемы, потому как готовить его с каждым новым приёмом стали больше.
Как часто Ахтар принимала зелье, Сугир не знал. Лекарство готовили заранее, хранили в усадьбе, но тот же аромат исходил и из домика знахарки. Как Илона и её ученики терпели удушающую вонь, оставалось для гнома секретом, но факт оставался фактом – нишшу зависела от наличия лекарственной гадости. Если запах стоял сильный, значит, наследница Зуно проходила процедуру “избавления от головной боли”, – или она сорвалась, или снова испытывала проблему с женским здоровьем. Аромат выветрился на немного, а, значит, нишшу принимала лекарство пару-тройку дней назад.
Постучав в дверь спальни Ахтар и дождавшись ответа, Сугир вошёл внутрь. Ирма подавала чай с какими-то сладостями и на появление мужчины коротко улыбнулась, вернувшись к своим делам.