– Вкусно. Как. Же. Вкусно! – с набитым ртом пробормотала женщина и жадно запила еду из стаканчика. Прожевала и шумно проглотила. – Всю зиму от одной мысли о мясе хотелось рот с мыльным корнем промыть! Но теперь нет. Мысль мелькает, но язык толкует обратное. Интересно, они, что, использовали какие-то новые специи?..
– Ты говорила об этом Илоне? – Сугир перестал жевать и выпрямился на месте.
– И что бы я услышала? – фыркнула нишшу, откусив от лепёшки кусочек. – Что иногда от лекарств и снадобий плохеет, пока их остатки не выйдут из тела? Вроде как пока вещество в теле, оно думает вместо того, кому это тело принадлежит.
– Ну, да. Лучше отдать время новому ковру, чем поболтать о всяких пустяках, – передразнил Ахтар гном, но почти сразу прекратил, рискуя дать жене подавиться.
– Ну, наконец-то ты начал понимать меня! – проглотив часть, нишшу улыбнулась.
– Просто рад, что ты не отказываешь от еды. Интересно, причина в том, что под открытым небом просыпается голод или в том, что ты не завтракала? – в прищуре задал вопрос гном без желания услышать ответ.
Женщина фыркнула, но жевать и улыбаться не перестала. Лишь показала кончик языка и придвинула к себе жаркое из кролика. Сугиру оставалось довольствоваться пирожками с чаем и маслинами. Впрочем, это не мешало Ахтар таскать у мужа из миски солёные ягоды. Когда пыл драконидки немного поутих, а жаркого не осталось, нишшу заняла рот кексами.
– Не торопись, я на сладкое не претендую, – подмигнув, попытался успокоить жену Сугир и подлил из меха остывшего чая. Нишшу кивнула, почти на сухую проглотив вкусность.
– Снаружи и правда есть интереснее, – выпив почти залпом стаканчик чая, призналась Ахтар. Сама подлила себе ещё и подняла глаза к решетчатому навесу, зажмурилась от игривого лучика солнца, попавшего ей в глаз. – И, тем более, здесь.
Отставив от себя тарелки и стакан, женщина поднялась и неспешным шагом направилась по дорожке к окружённым травой камням. Потоптавшись на краю дорожки, нишшу скинула башмаки и чулки. Босая ножка смяла под собой зелёные стебли. Женщина дошла до булыжников и присела на ближайший. Сугир не стал сразу нарушать покой жены, а дал ей немного времени, после чего сам подошёл к ней и, склонившись, обнял за плечи.
– Я и прежде находила здесь покой, но теперь здесь появился уют и… как же здесь стало красиво! – женщина коснулась одной из обнимающих её рук и прижалась к ней щекой. – Для Зуно это место самое настоящее недвижимое сокровище. Я обязательно поблагодарю остальных, а прежде… спасибо тебе за такое чудо! Ему не только я, ему Аш-Алум улыбается!
– Давно хотел сказать, и вот нашёл чем, – гном стиснул Ахтар ещё немного. – Я так тебя люблю, Тая. Как же я люблю тебя, Ахтар, маат Зуно! Слышишь?..
– Слышу, – негромко засмеялась нишшу, фыркая в первую очередь из-за того, что её слишком крепко сдавили. Чуть только хватка ослабла, как женщина прерывисто вздохнула. – Слышу, мой милый. Я тоже люблю тебя, Сугир. Но… но я не знаю как тебе показать, что я тоже очень, очень сильно люблю тебя, а как?..
– Перестань, – мужчина приложил указательный палец к губам повернувшейся к нему жены.
Гном немного подержал нишшу в таком положении, потом убрал палец и поцеловал женщину в губы, убрал выбившиеся из причёски прядки за ухо, легонько ущипнул за скулу. Вздохнул и погладил по плечам.
– Каждый раз, когда ты улыбаешься мне, я ощущаю свет и тепло, какая бы погода ни стояла за окном и какое бы времени суток бы ни было, – ровным тоном начал Сугир, поймал улыбку жены и в паузе улыбнулся сам. – Как бы горько и тяжёло мне ни было, я, видя тебя радостной, успокаиваюсь. Мне становится легче. Я вспоминаю, что мне есть куда идти и ради кого вкладывать куда-либо свои силы, сколько бы их ни потребовалось. Я знаю, что тебе далеко не всегда бывает легко, но просто ли улыбаться, если у тебя самого на душе гадко? Вот и выходит у нас с тобой так, что я делаю всё возможное для меня, чтобы увидеть твою улыбку, а ты своим хорошим настроением – искренним или наигранным – поддерживаешь меня, чтобы у меня руки не опускались. И, согласись, чем больше времени мы проводим с тобой, тем меньше причин заставлять себя притворяться, что всё хорошо. А это говорит очень и очень о многом.
Ахтар, слушая мужа, поддерживала дрожащую улыбку и иногда мелко кивала. Когда Сугир замолчал, она прикусила губы и крепко зажмурилась, а через несколько мгновений шмыгнула носом. Мужчина тихо засмеялся, принявшись отвлекать любимую тем, что пощипывал её за щёки, то одну, то другую по очереди. Нишшу удалось растормошить, и она рассмеялась, прижавшись к Сугиру.