Разнообразие привозимого пустило среди рабочих слух, что хозяин решил ярмарку устроить, да только сам Эрнис опроверг его, объяснив, что шахаш собирает своих подопечных, чтобы поделиться новостями, разобраться с проблемами земель, да и познакомиться с теми, до кого прежде очередь не доходила. Управляющий же напомнил, что впереди у многих землевладельцев жатва и сбор урожая, кто-то едва разобрался в чём им, собственно, требуется чужая помощь. Благодаря этому Сугир припомнил свой приход к Эрнису и его немногочисленные вопросы. Гном непроизвольно начал присматриваться к гостям. Он уже начал привыкать к однообразию своих дней, к товарищам, к селянам, принявшим его и остальных вполне добродушно. Некоторых Сугир даже знал по именам и, здороваясь с ними при встречи, сам слышал приветствие в свой адрес. Уют деревни, пусть и равнинной, пустил в гноме корни умиротворения. Череда – со стороны – бесконечных рабочих дней, разделялась жаром купальни, перемешанной с запахом горелого дерева в топке, мыла и щелока, а ещё очень ароматного кислого сидра с желудёвым хлебом. Размышлять, что всё это придётся оставить по прихоти мелкого шахаша, у мужчины не хватало ни сил, ни желания.
Занозой идея всё равно сидела в теле и приносила неудобство при каждой возможности. Сугир прежде представлял себя на месте работяги, которого Аш-Алум отправил отрабатывать какие-то свои прегрешения тяжёлым трудом, и гном был бы даже счастлив подобной милости. Не каждому дают шанс смыть с себя то, что Аш-Алум посчитал постыдным, и потому Сугир считал себя счастливчиком, порой испытывая к себе презрение и ненависть за слабость. При всей своей злобе к возможности ещё пожить, он дорожил жизнью. Вот так странно противоречил сам себе.
И всё же, наблюдая за растущим населением городка, мужчина ощущал себя погано. Внутреннее чувство шептало ему разные гадости, в которых если и не выходило разобрать слов, то легче не становилось. Сугир всё яснее ощущал себя скотиной, которую готовят на продажу. Ему не был приятен статус рабочей лошадки у пленителей, но вот быть проданным теми, кто его смог сломить, возможно, тем, кто не мог бы сломить!.. Рабство! Быть рабом у своих же! В ожидании момента, когда его передадут под плётку нового хозяина, гном ощущал тяжесть на загривке, подобное ярму, которое надевали на запряжённую в повозку клячу. В наличии хлыста погонщика он не сомневался опять же с подсказки внутреннего “я”.
Часть 3
Новая рубаха на смену была Сугиру немного больше по размеру, но он слишком хорошо знал, насколько большее по размеру удобнее тесного. У одежды же имелось и преимущество в чистоте и свежести, что были как нельзя кстати после очередного трудового дня. Одно удовольствие для гнома было в том, чтобы стереть с себя дневную пыль, другое – полностью смыть грязь, а вместе с ней и усталость. Даже мысль о скором горячем паре, душистой воде и щётке поднимала настроение, а в остальном мужчина сам старался держать лицо. Хотя бы на виду у остальных работяг он поддерживал дружеские безобидные шутки, на равных подтрунивал над ребятами, решившими приударить за местными хихикающими от смущения молодыми и не очень женщинами. Для стройности мужского внимания сам поглядывал в сторону женщин, но чаще поднимал взор выше их голов, что было просто, учитывая расстояние между группками. А потом снова таскал воду, колол дрова и помогал пилить брёвна, временами, как ему казалось, слишком громко смеялся, излишне надрывал спину, когда грузил повозки с теми же дровами, месил глину или дробил камни.
На глазах Сугира поселение крепло, но он знал, что не увидит, как то поднимется после разрухи. Как сказал Эрнис, ему наверняка нашли работу в задымлённой деревушке у гор, где он до конца жизни будет прислушиваться к стенам шахты и предупреждать о возможности обвала. Не так плохо, если второй вариант - не жить вообще, но сам мужчина не считал, что его последующая жизнь наладится хотя бы до того уровня, чтобы иногда радоваться этой самой жизни. Ресурсов у себя на подобные излишества он не находил, да и возможности не маячили на горизонте.
Потребовалось около полутора недель, чтобы все желающие – или кого обязали – смогли добраться до места жительства своего шахаша. Сугир по себе ощутил спад напряжения, что усиливался прежде с каждым новым гостем. Жизнь бодро кипела с новыми незнакомыми лицами, отчего мужчина позволял себе забываться за любованием будней. Отдельно он обрадовался приказу Эрниса целый день отдыхать в кругу приезжих. Отдыхать, но помочь со сбором небольшого праздника, который разрешили устроить старшие шахаши.
Праздничный день гном встретил рано, позволительно-неторопливо носил с остальными столы к просторному усадебному терему шахаша Бернура и ставил скамьи, пока женщины суетились у пристройки-кухни. Кто-то чуть слышно упомянул про крепкое красное пиво, привезённое от самых гор. Погода обещала быть ясной и безоблачной, отчего без оглядки на взрослых босоногие девчушки и мальчишки сбрызгивали пыль из больших вёдер и выметали подальше со двора разный сор.