— Подтверждаю! — кричит Оренбуркин, хрипло смеясь. — Разбирали!
Андрей Денисов с изумлением слушает их. Его удивляет не столько ложь Оренбуркина, сколько хитрость Семена Баталова, его желание свалить вину с себя на начальника пикета.
— Перестань выдумывать! — говорит он, ожесточаясь. — Какой может быть затор на двадцать шестом километре, когда древесина с утра здесь стоит, не движется! Теперь и в Никольске знают, что где-то затор… Скажи, что проспали по пьянке. Честнее будет!
Оренбуркин даже подпрыгивает от возмущения, хватает за рукав Баталова.
— Видал, как он тебя, Семен Петрович! Ни в грош не ставит! Ни тебя, ни твоих заслуг!
Баталов в огорчении качает головой, спрашивает спокойно Денисова:
— Значит, ты не веришь мне?
— Хватит с меня! Верил! — резко, не сдерживаясь, отвечает Денисов. — За такие дела…
— Под суд отдашь? — вдруг взвизгивает Оренбуркин. — Семена Петровича под суд? Значит, мстишь? Не забываешь?..
— Перестань кричать, — бледнеет Денисов. — Не о том разговор.
— Нет, о том, — упорствует Оренбуркин. — Утопить хочешь Семена Петровича? Отца твоей дочери?
— Какой дочери? — не поняв, переспрашивает Денисов.
— Такой! — кричит Оренбуркин. — Все знают, весь хутор, что первая дочка у твоей Шурочки от Баталова. Теперь вымещаешь?
Денисов еще больше бледнеет, у него заостряется нос, резко проступают скулы; он медленно идет к Оренбуркину. Тот в страхе пятится назад.
— Ну-ка, повтори, что ты сказал, — говорит Денисов, тихо, нервно, сдерживаясь от желания закричать.
— И повторю! — орет Оренбуркин, прячась за Баталова. — И ты сам это знаешь! Не отрицай!
— Какая же ты свинья, однако, Павел Кузьмич!
Денисов дрожит от негодования. Ему хотелось броситься на Оренбуркина, смять его, уничтожить вместе с выдуманной им сплетней, но неожиданно на берегу, верхом на взмыленной лошади, появляется сам начальник сплавучастка, Яков Свиридович Пономарев.
И Денисов пересиливает себя, вынимает свои дорогие папиросы, закуривает, смотрит, как начальник сплавучастка спрыгивает с лошади, привязывает к ольшинке, идет к ним. Пономарев среднего роста, коренаст, жилист, у него грубое, задубелое от постоянной жизни на ветру, на солнце лицо. Трудно сказать, сколько ему лет. Он так же черен волосом, как и в те годы, когда его впервые увидел Денисов.
— Стоим? Покуриваем? — зло, ядовито спрашивает он, окидывая глазами пыж. — Молодцы! Ничего не скажешь!
Денисов сминает пальцами тлеющую папиросу.
— Ну, Денисов, — говорит Пономарев, — не ожидал я этого от тебя. Давай рассказывай, что вы тут натворили?
«Чего спрашивает? Видит же!» — нервничает Денисов.
— Надо же! — свирепеет Пономарев, идет по голове пыжа к другому берегу, кричит оттуда: — На сутки сплав по всей реке остановили! Это в такое время, когда вода вот-вот сядет. Оставим древесину в реке по вашей милости, головотяпы!
Он возвращается обратно, спрашивает его в упор:
— Чей участок? Кто пикетчики?
— Баталов, Оренбуркин, Гусев, — глухо перечисляет Денисов.
— Как? И Баталов тут? Вот не знал… Гнать его со сплава! Немедленно! Чтоб и духу не было!
Баталов багровеет, говорит запальчиво:
— Вы не имеете права! Я требую…
— Имею! Кончай свою демагогию! Меня этим не купишь. Не то время!.. Начальник пикета! Выгнать всех троих!
Денисов смотрит на сникшего Семена Баталова, на сжавшегося, перепуганного Павла Оренбуркина. Вот случай избавиться от этих пьяниц и сплетников. Правда, пострадает и Лева Гусев. Вот кого ему действительно жаль!
— Я виноват, — неожиданно заявляет Денисов. — Начальник пикета за все в ответе, меня и наказывайте.
— Что-о? — удивляется Пономарев, даже отступает на шаг от Денисова. — Да ты скажи, кого защищаешь? Павла Кузьмича? Или Баталова? Хочешь знать, этот Баталов у меня перед сплавом был, просился на твое место начальником пикета. Понял? Целый час убеждал, что тебе эта должность не по плечу, не справишься ты с ней.
— А разве я был не прав? — надменно спрашивает Баталов. — Денисов действительно не справляется со своими обязанностями. Не умеет руководить.
— Правильно! — поддерживает его Оренбуркин. — Не умеет. За заторы не платит!
Андрей Денисов смотрит на Баталова, на его опухшее лицо, вспоминает свою встречу с ним в конторе сплавучастка. «Так вот он для чего тогда планшетку на плечо повесил!»
И перед Денисовым, как на экране, проносятся картины двух недель жизни на сплаве, уже в ином виде рисуется поведение Баталова, его придирки к начальнику пикета…