— Все равно — я виноват! — говорит он Пономареву. — Меня наказывайте. А с рабочими я сам разберусь.
Пономарев с любопытством разглядывает упрямого, сбычившегося начальника пикета.
— Ну что же, — говорит он. — Выговор тебе обеспечен. Обещаю… А ликвидация затора — счет бригады. Понял? Вот так!
Он идет к лошади, садится и уезжает в Никольск, чтобы прислать рабочих для разборки пыжа.
Пикетчики остаются одни.
Денисову не хочется теперь даже смотреть на Баталова, не только разговаривать с ним. Да и на Оренбуркина тоже. И чтоб не торчать тут, у них на глазах, решает сходить осмотреть затор.
Он идет и видит вместо реки сплошную ленту бревен. Пыж тянется уже на полкилометра, выходит из ущелья на пойменное место. Река здесь широко разлилась, образовала озеро, и оторвавшиеся от пыжа бревна плывут по нему, скрываются за кустами ивняка. Вечернее солнце, прорываясь сквозь вершины сосен, кладет светлые мазки на воду, на бревна, на кусты.
Денисов торопится уйти от затора и тут встречается со спешащими на помощь сплавщиками. Маркел Данилович Паньшин подходит к Денисову, по-отечески утешает его.
— Ничего, Андрей. Не тужи… Поправимо дело.
Они идут гурьбой дальше, молчат, не роняют напрасных слов. Подойдя к голове затора, останавливаются, закуривают и словно не замечают Баталова с Оренбуркиным.
Паньшин обводит глазами пыж.
— Крепко посадило, — говорит он. — Тут только одно: катать бревна на берег. От головы… Катать и катать, больше ничего. Может быть, в конце и толкнет пыж водой, но до этого далеко. Не скоро.
Сплавщики меняют багры на рычаги, приступают к работе. Молча, без разговора к ним присоединяются Оренбуркин и Баталов.
На закате солнца из Никольска приходит машина, привозит рабочих. На заторе вновь появляется начальник сплавучастка Пономарев. Чуть позднее, звеня и погромыхивая гусеницами, приходит с верховьев реки бульдозер.
8
Всю ночь на заторе жгут костры. В неровном их свете мечутся по крутояру человеческие тени, слышится торопливая речь, глухой перебряк бревен, треск мотора. Над рекой тяжело, настороженно виснут черные сосны, непроглядное черное небо.
К утру работы заканчиваются, лишь в омуте да в кустах по пойме остается сотни три бревен. Остальная древесина вся на берегу в бунтах. Уставшие за ночь рабочие ложатся спать, чтобы подняться, когда пойдет вал, сбросить древесину в воду.
Неожиданно для пикетчиков на заторе отличилась их стряпуха Степанида. Она пришла еще с вечера, всю ночь возилась у костра, варила, жарила, бегала по жуткому ночному лесу с затора на котлопункт, с котлопункта на затор, таскала продукты, посуду, кормила мокрых, уставших рабочих лапшой с мясом, жареной картошкой, согревала им чай.
И все время не переставала шутить, смеяться, как будто ничего не случилось, — нет ни пыжа в реке, ни этой опасной ночной работы, словно люди выехали на пикник, решив провести ночь у костра на берегу красивой речки.
Ее певучий голос раздавался то тут, то там, и Денисов видел, что люди рады приходу Степаниды, дружно смеются, слыша ее соленые шутки. Мужики еще азартнее наваливаются на работу и после ухода Степаниды долго похохатывают, сдвинув шапки на затылки.
— Вот дает! — не то осуждая, не то восхищаясь, проговорил Гриша. — Что твой цирк.
Маркел Данилович посмотрел ему в лицо, — в свете костра были видны широкие уши, словно приклеенные к обтянутой кепкой голове.
— Она, парень, молодец, — сказал он про Степаниду. — Любовь у ей есть к людям. Это надо понимать!
На рассвете из Никольска пришла машина — приехала буфетчица столовой, привезла свежий хлеб, продукты. Но и тогда Степанида не ушла спать, а осталась готовить завтрак рабочим.
Вот и сейчас она звенит посудой, о чем-то негромко разговаривает с буфетчицей, тихо посмеивается.
«И верно — хороший к людям человек Степанида», — думает Андрей Денисов.
Он лежит возле толстой сосны, положив голову на бугорок корневища, и не спит. Все спят, а он не спит, лежит с открытыми глазами, смотрит в побледневшее утреннее небо. По небу рассыпана темно-сиреневая облачная рябь, к северу она переходит в сплошное фиолетовое море, нависает над землей. Легкий ветерок пробегает по деревьям, они тревожно шумят, качают тонкими вершинами.
Всю ночь Денисов работал наравне со всеми, не выделяясь как начальник пикета. Иногда он распрямлялся, искал взглядом Баталова — тот был невдалеке. Баталов вел себя как ни в чем не бывало, работал, лез на глаза Пономареву, старался привлечь его внимание к своей работе. Тут же в свете костров мелькала и короткая фигурка Павла Оренбуркина.