Он осторожно берет Шуру за руку.
— Да, не смог забыть, — приглушенно, нежно говорит Баталов. — Как я мучился, если бы ты знала!.. Потом услышал — за Андрюшку вышла, не дождалась меня… Что ты в нем нашла?
Неожиданно Шура вырывает руку, говорит с беспокойством:
— Мне надо идти.
— Подожди! Я тебе не все сказал…
Он хватает Шуру за плечи, видит в ее глазах страх.
— Пусти! Закричу! — задыхается она, вырывается и быстро идет, почти бежит по тропке, скрывается за деревьями.
Баталов стоит, раскрыв рот, сбив фуражку на затылок, и с досадой смотрит ей вслед.
Оренбуркин видит обескураженного Семена Баталова, беззвучно смеется: не удалось! Но вдруг зажимает рот шапкой и, боязливо посмотрев на Баталова, припускается бежать…
Денисов возвращается на котлопункт поздно, когда уже все сплавщики в сборе — сидят, ждут его ужинать.
Завидев мужа, Шура бежит ему навстречу, нервно обнимает и, уткнувшись в грудь, всхлипывает.
— Что ты? Что ты? — с тревогой спрашивает Денисов. — Случилось что-нибудь?
Она отрицательно трясет головой, не отрываясь от его груди.
Сплавщики с любопытством смотрят на них, лишь Баталов отворачивается, начинает переобуваться.
Потом все садятся ужинать.
Шура сидит рядом с Андреем. Тот подкладывает ей в миску кусочки получше, она благодарно улыбается ему, но ничего не ест. Иногда ненароком взглядывает на угрюмого, молчаливого Баталова и тут же отводит глаза.
— Как там в Терешках? — спрашивает ее Паньшин.
— Ничего… Живут.
— Насчет сброски что слышно?
— Говорили, дня через три закончат.
Парни одобрительно гудят, радуются. Паньшин тоже улыбается: хорошая новость!
— Старуху мою не видела? — спрашивает он, помедлив.
— Видела. Поклон наказывала передать… В баню ждет.
Маркел Данилович задумывается, выразительно чмокает губами:
— В баньку — это неплохо, в баньку — это да!.. Вот уж закончат сброску, пойдет зачистка хвостов, тогда… Тогда будет можно.
Павел Оренбуркин тоже включается в разговор, не переставая жевать, давясь пирогом:
— На хвостах возьмут мужики деньгу! Подзаработают детишкам на молочишко.
Никто не поддерживает его, и он умолкает.
Спать Шура идет в палатку к Степаниде.
Сплавщики еще долго не ложатся, сидят у костра, курят, слушают песню, льющуюся из транзистора Гриши.
Шура тоже слышит песню. Она чем-то встревожена, торопливо раздевается. На ящике с макаронами стоит трехлинейная лампа, скупо освещая немудреное хозяйство стряпухи.
Входит Степанида. Смотрит на гостью, двусмысленно улыбается:
— Слышь, Шура! Может, кликну Андрея?
Шура краснеет, падает в постель:
— Не надо… Что ты!
Степанида беззвучно смеется, лишь тело ее колышется, потом гасит лампу.
11
У стряпухи завтрак давно готов, но сплавщики не садятся за стол, поглядывают нетерпеливо в сторону леса. Оказывается, вчера после ужина в Никольск ушел не один Серега Попов. Вместе с ним ушли и Минька с Гришей, в надежде, что если не застанут последнего сеанса в кино, то хоть потанцуют с девчатами.
И вот пора идти на работу, а всех троих нет.
Денисов обеспокоен. Его не утешает даже то, что рядом с ним Шура.
Парни приходят к концу завтрака.
— Почему опаздываете? Что за распущенность? — спрашивает Денисов строго, как и полагается начальнику пикета.
— Не сердись, Андрей Степанович, — отвечает за всех Серега.
Выясняется, что парни так и не были в Никольске, всю ночь разбирали затор на соседнем пикете.
— У Волкова? — интересуется Денисов.
— У Волкова, — говорит Серега. — Вчера идем, смотрим: костры горят; народ галдит. Ну мы и…
Денисов удовлетворен ответом.
Зато Павел Оренбуркин ерзал по скамье. Ему хочется спросить ребят, ради чего они разбирали чужой затор? Он уже открывает рот для вопроса, но, увидев их, усердно работающих ложками — строгих, сосредоточенных, — вдруг немеет. Кажется, он догадывается, что тут бесполезно задавать такие вопросы. Догадавшись, недовольно сопит.
Позавтракав, сплавщики расходятся по своим местам. Денисов идет провожать Шуру.
Со стороны могло показаться, что Семен Баталов занят только собой, что он и не смотрит ни на кого. Но это не так. Он все прекрасно видит. Видит, как Денисов не отходит от Шуры ни на шаг, как Лева неумело помогает стряпухе, как сник Оренбуркин, спасовав перед парнями. От его внимания не ускользает и то, что Шура не сводит с мужа своих черных глаз. И ни разу, ни одного разу она не взглянула на Баталова, как будто нет его здесь.