Он выскочил на улицу, дождался ее. Маленькая, до плеча ему, она вспыхнула, заметив, что он ждет ее, и о чем-то звонко защебетала с подругами, направляясь в сторону общежитий. Семавин пошел за ней.
И так ходил по пятам две недели, пока не осмелился познакомиться. Оказалось, студентка третьего курса, живет, как и он, в общежитии.
В первый вечер знакомства они долго гуляли — ходили по городу из улицы в улицу. Был теплый вечер, такой, как и сегодня, Кирилл шел, молчал, не знал, о чем говорить, — до этого он не увлекался, не ухаживал за девушками. И она молчала, лишь дойдя до общежития, вдруг расхохоталась и убежала к себе. А он еще постоял под окнами, ругал себя за нерешительность и думал о том, что скажет ей завтра.
Но завтра повторилось то же, что и накануне, — Кирилл опять молчал, опять терзался этим, но преодолеть робости не мог.
Вскоре он достал два билета в театр на оперетту «Голубой Дунай». В обеденный перерыв разыскал Олю, отдал ей один билет, чтобы шла, не дожидалась его — он задержится на заседании редколлегии многотиражки, но к началу подбежит.
Случилось худшее: к началу он не поспел, в партер, где были их места, его не пустили, и он забрался на галерку.
На второй день Оля прошла мимо него, сторожившего ее у общежития, не взглянув, не поздоровавшись. Это была их первая ссора, и Семавин вспоминает, как долго он добивался примирения после злополучного похода в театр.
Была еще одна ссора, но это случилось позднее, когда они уже не расставались друг с другом. В городе гастролировал московский театр, и Оле хотелось сходить на один из спектаклей, посмотреть игру прославленной актрисы, но Кириллу было не до спектакля — готовился к защите диплома и все откладывал и откладывал посещение театра. Наконец время было выбрано, он купил билеты, пришел за ней, и к его удивлению — нет, не к удивлению, а известие это поразило его, — Оля ушла в театр с его другом, однокурсником Виктором Ландом. Он порвал билеты, не пошел никуда, пролежал весь вечер в общежитии на койке.
На следующий день, встретив Олю, кисло ей улыбнулся улыбкой страдающего человека и после старался избегать ее, не попадаться на глаза, пока она однажды не схватила его за руку, не затащила в пустующую аудиторию и, смеясь, не сказала ему, глядя в его обиженную физиономию: «Дурачок! Отелло! Разве мне кто-нибудь нужен, кроме тебя?»
Семавин прячет улыбку, поглядывает на жену. Та идет молча, не догадываясь, о чем думает Кирилл.
9
Поздний вечер.
В кабинете начальника цеха горит настольная лампа, освещая сидящих вокруг небольшого стола. Окна распахнуты настежь, но в кабинете душно, жарко. Семавин в одной рубашке, ворот раскрыт, сидит, обложившись чертежами.
— Продолжим, товарищи… Данилко, как со станцией выделения?
— Почему Данилко? — Данилко роется в бумагах, раскиданных по столу. — Вот, — и он показывает бумажку, — Володину это поручено.
— Тебе и мне, — говорит Володин, начальник второго отделения, пожилой, темноусый мужчина. — Сколько я тебе говорил: давай подумаем вместе, но ты не берешься, сторонишься этого дела.
— А что я? Эдисон? Ломоносов? И так приходишь домой — чуть ноги волочишь.
— Пей женьшень. Он мужикам силы прибавляет, — посоветовал Насибуллин, механик цеха.
— Ему нельзя пить женьшень. Жена, говорят, женщина слабая, — вставил Зарипов, начальник третьей смены.
Насибуллин и Зарипов тихонько похихикали, прикрывая рты ладонями, боязливо поглядывая на строгого начальника цеха.
— Что с тобой, Семен Семенович? — спросил Семавин, уступая желанию не обострять отношений с председателем цехкома. — Откуда это у тебя? Вот эта неожиданная усталость?
— Тут дело в другом, — подсказал, посмеиваясь Зарипов. — «Жигули» приобрел, машиной обзавелся.
— «Жигули»? — переспросил Семавин. — «Жигули» купил?
— С зятем… С зятем на двоих, — ответил Данилко, засмущавшись.
«Выходит, и у него теперь времени в обрез, как у Ефремова», — подумал Семавин.
Начальник второй смены Ефремов был на хорошем счету, пока не приобрел машину. Купив «Жигули», он словно переродился, забросил общественные дела, все свободное время отдавал машине, копался в ней, гонял по городу. Но Ефремов — молодой, а откуда это увлечение у Данилко? Ему через год на пенсию.
— Значит, времени не хватает, машину осваиваешь, не до реконструкции цеха, — заключил Семавин.
— Да что вы: «машина, машина». Там зять шоферит, я только пассажир, в выходной день в лес съездить, воздухом подышать…