Оренбуркин торопится, давится словами и неожиданно умолкает. Баталов и Лева с интересом разглядывают его, он ласково жмурится.
— Не будут платить, — сомневается Лева. — Жмоты! У них возьмешь!
— Должны! — возбуждается вновь Оренбуркин. — Должны, едрит твою кость! Затор встанет — что будешь делать? Не разберешь вовремя — вся река встанет. И заплатишь, никуда не денешься!.. Э-э! Бывало, сплав проведешь и денег шапка, — гуляй всю зиму!.. Которые сплавщики только на заторах и работали. Чуть что — за ними. Тыщу запросят — торопись, отдавай, через час и две будет мало. Спецы!
Оренбуркин размахивает руками, рассказывает, как умело раньше зарабатывали денежки на сплаве, как гуляли в чайных Никольска.
К берегу прибивается бревно. Баталов видит его, но ему не хочется вставать, он думает над словами Оренбуркина об оплате за заторы.
— Как же так, Павел Кузьмич? — наконец спрашивает он. — Почему до сих пор молчал, терпел такую несправедливость. Может, боялся начальника пикета?
И Баталов внимательно вглядывается в круглое, бабье лицо Оренбуркина.
— Я? Андрюшки? Хо-хо! — всхохатывает Оренбуркин, пренебрежительно машет рукой. — Сопляк он супротив меня. Мелкая пташка!
— Почему же тогда мирился? Не ставил вопроса перед начальником пикета? — допытывается Баталов.
— Да, почему не ставил вопроса? — подхватывает Лева Гусев.
Оренбуркин мнется, пятится назад, к бревну.
— И поставлю! — вдруг заявляет он. — Не сумлевайтесь! Сегодня же поставлю. Я ему докажу… До самого Пономарева дойду!
Услышав такое заявление Оренбуркина, Баталов переводит взгляд на бревно, приставшее к берегу, следит за тем, как к нему со стуком подваливает второе, а потом, покачавшись, тычется в песок третье. Он еще медлит какое-то время, вспоминает Андрея Денисова, его лицо, негромкий глуховатый голос, потом говорит Леве:
— Гусев! Наведи порядок!
Лева сбрасывает с колен собачку, вскакивает и бежит к реке.
2
На небольшой поляне, у пологого спуска к воде, стоит потемневшая тесовая будка. Вблизи ее топорщится палатка — принадлежность всех котлопунктов от верховьев Каны до ее устья. Ярко пылает костер, хотя еще светло — солнце только что зашло за Максимычеву гору.
За дощатым столом на двух длинных скамьях сидят сплавщики, ужинают.
Хорошо едят сплавщики, аппетитно. Не слышно разговоров, шуточек, лишь бойко стучат ложки о край мисок. От вкусного борща лоснятся лбы, краснеют щеки. По сплавщицкой традиции ужин без стопки после работы в воде — не ужин, а дурохлеб. В былые времена даже в договор вписывали пункт относительно нее. Теперь пункта нет, но водку на котлопунктах держат. Без этого нельзя! И выдают ее стряпухи лишь по разрешению начальников пикетов. Без этого тоже нельзя!
Вот уже по второй миске борща опоражнивают сплавщики. Бойкая, краснощекая стряпуха Степанида, — ей нет еще и сорока лет, поднатужившись, ставит перед ними огромный противень с кусками мяса.
— Ешьте, работнички! — говорит она певучим голосом. — Кушайте на здоровьице!
Сплавщики принимаются за мясо. Едят они обстоятельно, неторопливо. Когда на столе мясо, торопиться не принято, сплавщики не уважают этого. Да и спешить некуда: вода спала, древесина лежит в русле. Утром дадут вал, древесину подымет, понесет по реке — вот тогда и нужна спешка!
Впереди всех — поближе к костру, к теплу — сидит Маркел Данилович Паньшин. Ест он тихо, степенно, подбирает со стола в ладонь упавшие крошки, отправляет их в рот. Рядом — начальник пикета Андрей Денисов — жует сосредоточенно, не поднимая головы. Видимо, думает о завтрашнем дне. А может, о сегодняшнем заторе? Беспокойное дело быть начальником пикета!
Энергично работает челюстями Серега Попов. Не отстает от него и Семен Баталов. Он сидит напротив Денисова, накинув на плечи пиджак, поглядывает на хмурого начальника пикета.
Павел Оренбуркин — красный, вспотевший — усердно мнет мясо остатками зубов, подолгу катает его во рту. Зато Лева Гусев управляется за двоих. «Порубать — это вещь!» — как бы говорит он, смачно высасывает мозг из косточек, с хрустом обгладывает их и бросает под стол собачке.
В конце стола сидят два парня. Это — Гриша и Минька. Они не обращают внимания на других, сидят сами по себе, поглядывают друг на друга, улыбаются чему-то, известному им одним. Минька невысокий, коренастый, у него круглая голова, короткий щетинистый ежик. Держится он строго, улыбается редко, скупо. Гриша повыше, потоньше, лицо у него нежное, улыбчивое, голова в мелких темно-русых кудрях. Гриша красивый парень, и даже большие оттопыренные уши не портят его.