И ушел, не простясь. Семавин остался один.
В теплом летнем воздухе носился чуть слышимый звон, казалось, издавали его кусты, сама тишина, окружавшая Семавина, и в этой тишине он стоял, по-прежнему глядя в небо, словно видел там разгадку своего спора с Ландом. И что-то невысказанно-ясное, покойное сошло на него, захватило, отошло назад все, что говорил ему Ланд, осталась вот эта тишина и эта ясность, переполнявшая его.
Он спокойно смотрел на луну, и казалось ему, она плыла, тихонько покачиваясь, от одной тучки к другой, как лодка по весенней Сурени.
Уходил Ланд из парка донельзя расстроенным: не удалось ему убедить Семавина. А тут еще примешалась обида на главного инженера: Бекетов не предложил ему возглавить группу Семавина, а только «приобщиться» к ней, как рядовому инженеру. Хотя Ланд, откровенно сказать, не взялся бы за это — не верит он в потуги Семавина.
А вдруг сделают, изменят технологию? Чем черт не шутит, когда бог спит! Как тогда ему, Ланду, быть? Как смотреть в глаза директору, которого он убеждал на совещании, что цех гербицидов исчерпал свои возможности, что только строительство новых цехов обеспечит двойной выпуск продукции… Надо добиться, чтобы идея Семавина заглохла в самом начале, придушить ее, как котенка! Только в этом случае Ланд может уйти от беды. Иначе ему не избежать неприятностей, и карьера преуспевающего специалиста может рухнуть, как подгнившее дерево.
И утром он пошел к директору.
Зия Гильманович радушно встретил его, предложил сесть.
— Ты что такой хмурый? — спросил он Ланда. — Неприятности с планом?
— Да нет, с планом все в порядке, — ответил Ланд, вглядываясь в спокойное лицо директора. — План июня мы вытянули на сто с лишним. Только один цех, цех гербицидов, завалил, недовыполнил план месяца.
— А что там? — Директор нахмурился. — Ты поинтересовался, в чем причины?
— Интересовался, Зия Гильманович, — ответил Ланд. — Начальник цеха Семавин вместо того, чтобы контролировать производство, создал из специалистов цеха какое-то конструкторское бюро и сидит с ними над переводом цеха на непрерывный цикл. По моему мнению, это бестолковая затея, ненужная потеря рабочего времени.
— Так ты же начальник производства, почему не прекратишь это безобразие?
Ланд видел, что директор вспылил, лицо его покраснело, нахмурилось. Такой реакции и ожидал Ланд.
— Говорят, Семавину разрешил главный инженер. Как мне тут вмешиваться? — нарочито смущенно ответил Ланд.
— Бекетов?
Директор поднял трубку внутреннего телефона:
— Август Петрович, что за конструкторское бюро создано в цехе гербицидов? — Директор долго слушал. — Говорите, самодеятельность. А нужна ли нам эта самодеятельность? Приведет ли она к чему-либо? — Положив трубку, он сказал Ланду: — Главный говорит, что они самодельничают в нерабочее время, дескать, на производстве это не отражается.
— Не отражается, а план сорвали, — подсказал Ланд.
Директор помолчал, поморщился, словно хлебнул кислого кумыса, о чем-то подумал и сказал Ланду:
— Ладно, иди… Я разберусь с этим сам.
И Ланд вышел из кабинета. Правда, не все сложилось так, как ему хотелось, но в душу директора он смятение вложил, а это уже кое-что значит.
11
Завод выполнил план первого полугодия. Кумачовые полотнища на фасаде заводоуправления ярко, крупными буквами извещали об этом.
Семавин и Ольга остановились посмотреть, как колышутся флаги на ветру, как горят еще не погашенные с ночи гирлянды из разноцветных лампочек. У проходной на большой доске висел рапорт руководства завода и поздравление городских властей, транспарант с призывами не сбавлять темпов.
— А ты чего радуешься? — спросила Ольга, глядя на довольное, улыбающееся лицо Кирилла. — Провалил июньский план — и ему еще весело!
Семавин посмеялся над вопросом жены.
— За коллектив завода радуюсь, маленькая! — ответил он, обнимая ее за плечи. — Разве этого недостаточно для патриота?.. Ну и за свой цех: мы тоже полугодовой план выполнили.
— А июнь? — спросила она, сняв его руки с плеч и оглянувшись: не видел ли кто этого не ко времени вольного жеста мужа.
— Июнь провалили, а полугодовой выполнили. Даже перевыполнили: на два процента.
— Ну тогда… Поздравляю, Кирилл.
— Спасибо. Первое поздравление, да к тому же от жены, самое радостное. — И он опять посмеялся. — Жди, когда на оперативке похвалят, там больше поругивают.