— Простите, Август Петрович, но при вас же все происходило, вы видели и слышали, как представитель главка отнесся к докладу Семавина. Как же я могу отменить заказы на проект новых цехов и начать — вопреки запрету главка — реконструкцию цеха?
— Отменять заказы не надо, — ответил Бекетов, — пусть все идет своим чередом, но и проект Семавина — не весь, пока по частям, — следует начать осуществлять. Вы только подумайте, что будет значить, если они добьются своего, переведут цех на непрерывку? Да им памятник надо будет возле цеха поставить!
— А если не удастся? — директор встал, заходил по комнате. — А если не удастся, Август Петрович? Как это воспримут там, в верхах? Да и здесь? Что скажут про меня?
— Беру ответственность на себя. — Бекетов приложил руку к груди, слегка наклонившись в сторону директора. — А уж я как-нибудь сумею себя отстоять… Я верю в эту реконструкцию!
Директор остановился, посмотрел внимательно на хмурого Бекетова. Он уважал главного инженера, не первый год с ним работал, и ему не хотелось обижать его.
— Пусть так, пусть будет по-вашему. Разрешим Семавину помудрить над станцией хлорирования…
— Позвоните ему сами об этом, — попросил Бекетов, поднимаясь с кресла.
— Хорошо, позвоню, — согласился директор.
Семавин пришел к себе расстроенным. Не мог даже представить, как сообщит своим помощникам о решении директора, наперед зная их реакцию на крушение надежд, с которыми они сжились за время работы над проектом… И все это — проделки Ланда! Нет, рано Ланду торжествовать, Семавин не смирится с решением директора, пойдет в партком, если потребуется — в горком, но добьется своего.
Зазвонил телефон, он поднял трубку.
— Когда у вас по графику остановка цеха на капитальный ремонт? — спросила трубка голосом директора.
— В августе, — ответил коротко Семавин, в его тоне прозвучала еще не потухшая неприязнь к директору.
— Так вот, разрешаю в период капремонта перевести станцию хлорирования по вашему проекту на непрерывный цикл.
— Зия Гильманович! — только и смог вымолвить Семавин.
— Только своими силами! Понял? Своими силами…
12
Время торопило Семавина: осталась неделя до остановки цеха на капитальный ремонт, а у него не закончен подбор и завоз оборудования и арматуры на замену изношенным. Все дни — с механиком цеха Насибуллиным, с начальниками отделений — он проводил на установках, уточнял, что подлежит замене и какие нужны дополнения для улучшения работы той или иной станции. За год, после прошлого капитального ремонта, накопилось много замечаний и предложений от рабочих, от начальников смен, и следует не упустить, реализовать их во время ремонта, когда цех как бы обновляется, готовится к новому годичному циклу.
И все это время Семавина занимала мысль о полученном разрешении на перевод станции хлорирования на непрерывный процесс. Тут было все обдумано и в уме тысячу раз взвешено, но все же точил червь сомнения, все ли на практике произойдет так удачно, как задумано, как сложилось в чертежах и расчетах.
Беспокоили его и последние слова директора, сказанные по телефону — Семавин только понял их значение, когда столкнулся с поиском нового оборудования для станции. Кое-что из арматуры, материалов он смог набрать из завозимого для ремонта, из свободного оборудования других цехов — начальники этих цехов делились с ним. Но главное — достать новые реакторы? Старые не годились для создания непрерывного процесса. К директору он считал обращаться бесполезным.
Вот это и не давало покоя Семавину, когда он утром, накануне остановки цеха на ремонт, шел к себе.
Только начался день, а солнце уже пекло, нагретый воздух стоял неподвижно, как бы запертый каменными коробками цехов. Асфальт заводских дорог полыхал жаром, и медленно движущаяся по нему поливочная машина оставляла за собой облако пара.
Придя к себе, он посидел за столом, собираясь с мыслями. Не веря особо в удачу, решил позвонить все же в отдел оборудования завода. Заранее знал — будет отказ, но начальник отдела всегда хорошо относился к нему, и Семавин надеялся получить хотя бы совет, где можно достать нужное оборудование.
— А, Кирилл Николаевич! — услышал он в трубке веселый, переливающийся голос начальника отдела, когда набрал номер. — Сколько лет, сколько зим… Как гербициды твои поживают?
— Спасибо, живут, — ответил он в тон ему. — Я к тебе с просьбой, Юрий Михайлович. Помоги… Поможешь — в ножки поклонюсь, свечку поставлю, чтобы жил ты полтораста лет…