— Ну-с, как ваши дела? Начинайте рассказывать, — попросил он. — Сколько систем в работе?
— Три, — ответил Ганеев.
— А остальные три?
— Будут ждать полной реконструкции цеха.
И тут Бекетов ничего не сказал, постоял, сжав губы, словно обдумывая что-то, посмотрел внимательно на Ганеева, и в этом взгляде Семавину почудилось глубоко запрятанное удовлетворение.
— Пройдемте в цех, — предложил он Семавину.
— Но я, — виновато улыбаясь, смутился Семавин, — теперь не начальник цеха… Вот, Ганеев, — кивнул он на технолога.
— Ничего не знаю. Приказа не видел, не читал, — сурово проговорил Бекетов. — Идите, показывайте свой цех. Посмотрим, как он выглядит после капитального ремонта.
Пока ходили с Бекетовым от станции к станции, Семавин, тяготясь положением гида, торопливо отвечая на вопросы главного, который интересовался каждой мелочью, сам больше присматривался к тому, что происходило на станциях. Цех еще лихорадило, и его неудержимо тянуло передать Бекетова в чьи-то руки и заняться неполадками. Но он сдерживал себя, покорно шел за главным инженером.
И лишь проводив его, кинулся назад, вызвал начальников отделений и — закружилась, завертелась карусель, — забегали механики, застучали инструментом слесари, — наступило время неизбежных авральных работ…
В обеденный перерыв раздался телефонный звонок.
Семавин поднял трубку.
— Кирилл Николаевич, — услышал он голос главного инженера. — Спешу обрадовать. Руководством завода принято решение включить в план реконструкцию всего вашего цеха и цеха монохлоруксусной кислоты.
— Наконец-то! — Семавин не удержался, даже засмеялся от удовольствия, от вдруг нахлынувшего чувства ощутимой победы. — А новые цеха? Будут строить?
— Пока нет… Пошла телеграмма в Москву о ликвидации заказа на проектирование.
— Август Петрович, а как Зия Гильманович воспринял наш опыт?
— Благосклонно… Благосклонно, — повторил Бекетов, услышав в трубке недоверчивый мык Семавина. — Во всяком случае, телеграмму в Москву подписал тут же, как только я доложил о работе ваших новых теплообменников. Кстати, он вам позвонит, поздравит с успехом.
— Спасибо за приятную весть, — ответил Семавин, волнуясь.
— Обяжите Ганеева завтра же сдать все ваши расчеты по реконструкции цеха заводскому конструкторскому бюро. Оно займется разработкой рабочих чертежей.
— Хорошо.
Положив трубку, Семавин посидел какое-то время, с лица его так и не сходила улыбка, появившаяся в начале разговора с Бекетовым.
Размышления его прервал телефонный звонок.
«Директор», — подумал он, поспешно снимая трубку.
Но звонил секретарь парткома. Оказывается, в парткоме уже знали о пуске станции хлорирования. И секретарь парткома, поздравив Семавина, сказал:
— Так вот, готовьтесь к заседанию парткома. Хотим послушать вас о реконструкции.
— Хорошо, Павел Матвеевич, — ответил Семавин. — Только я не один, нас много. Все принимали участие…
— Знаю, что не один… А вас послушаем как инициатора, чтобы перенять опыт. Думаю, он будет полезен, когда перейдем к реконструкции всех цехов завода. К этому, к этому идем, Кирилл Николаевич. По себе, по своему цеху должны знать…
Домой Семавин возвращался вместе с женой. Ольга дожидалась его за проходной и, как он понял по ее нахмуренному лицу, устала уже ждать. Хотя он и обещал ей по телефону не задерживаться, даже говорил, что выходит, уже вышел, сейчас придет, но разве уйдешь так скоро из цеха, особенно в первый день его работы после месячной остановки? Сиди тут сутки — и всегда найдется чем заняться.
— Извини, маленькая, немножко задержался, — сказал он виновато Ольге, беря ее под руку.
— Немножко… На целый час! — упрекнула она, стараясь идти с ним в ногу. — Прощаю тебе только ради сегодняшнего события в вашем цехе. Все же, что ни говори, а ты сегодня — герой!
— Перестань! — Он сердито тряхнул головой, не желая слушать. — Никакой я не герой… Если хочешь знать, просто уставший, к тому же голодный человек…
Он прервал себя на полуслове, остановился, повернул жену к себе лицом:
— Ты была сегодня в нашем цехе?
— Забегала на минутку.
Значит, не обознался, это действительно была она.
— Спасибо тебе, — сказал он ласково. И, прижав ее к себе, нежно погладил по щеке. — Спасибо, маленькая.
Она поняла его, не оттолкнула, хотя шли они уже по дороге к трамваю, где много людей, ненужных свидетелей этого доверчивого жеста мужа.