Увы, в годах преклонных я уже,
За милости мне нечем расплатиться
И некогда отдать долги из прошлых жизней,
Ничтожна мудрость, карма глубока.
Стыжусь, что ничего я не добился,
Что так неловко проявил себя в Юньцзюе.
Как те, кто увлечен словами сутр247,
Повинен я перед Почитаемым миром.
Собрание на Пике Стервятника еще не завершено,
Теперь защита дхармы – ваш долг,
Вы перерождение Вэй-тянь248,
246 Три вещи – шила, дхьяна, праджня. Четыре правильные мысли: (1) тело загрязнено, (2) страдание
вызвано чувствами, (3) сознание непостоянно, (4) в феноменальном нет эго, или «я».
247 Тот, кто ограничивается лишь чтением сутр, не прилагая прочитанное к своей жизни.
248 Один из восьми генералов, подчиненных Вайшраване, дэва Юга, один из стражей монастыря.
Вам возрождать традиции Вайшали.
«Я» и «других» единство видел Вималакирти
Он Татхагата зерен золотых,
Он, как скала в потоке бурном, неподвижен.
Тот, на чьи слова можно положиться.
В конце века дхармы тяжко жить,
И очень мало тех, кто в истине опору ищет.
Меня отягощает бремя дутой славы,
А вы пробудитесь от чувственных заблуждений!
Прекрасно обретаться в Земле Будды
И всеми силами стремиться к ней.
Я постарался в этих гатхах
Выразить то, что у меня на сердце.
На восьмом месяце, по мере приближения дня рождения учителя, настоятели других
монастырей и его ученики прибывали на гору со своими поздравлениями. Он почувствовал
себя немного лучше. Несколько учеников во главе с бхикшуни Куань-хуй прибыли из
Гонконга. Он провел с ними несколько долгих бесед.
В начале октября, когда болезнь учителя приняла критический характер, он дал
распоряжение, чтобы статуи Будды и сутры были в должном порядке размещены в
законченной ступе, около которой должно было оставаться несколько монахов и воспевать
имя Будды во время утренних и вечерних церемоний.
Седьмого октября, когда учитель получил телеграмму из Пекина, извещающую о
смерти маршала Ли Цзишэня, он воскликнул: «Ли Цзишэнь, зачем ты ушел раньше меня?
Мне тоже пора». Люди, ухаживающие за ним, были потрясены этими словами. Так как
учитель лежал несколько дней в кровати, с трудом дыша, и в основном спал, с ним рядом
теперь все время находился монах из персонала, ухаживающего за больными. Всякий раз,
когда учитель видел его, он просил его уйти и говорил, что может «сам о себе позаботиться».
Двенадцатого октября в полдень учитель дал распоряжение своим помощникам
переставить статую Будды из ниши в другую комнату, где бы ей можно было поклоняться.
Монахи почувствовали что-то необычное и сообщили настоятелю и старшим монахам,
которые пришли к учителю вечером и умоляли его не покидать их во имя дхармы. Он сказал:
«С каких это пор такое мирское отношение! Пожалуйста, пошлите кого-нибудь повторять для
меня имя Будды в главном зале». Когда они спросили его о последних наставлениях и
завещании, он сказал: «Несколько дней назад я говорил о том, что нужно сделать после моей
смерти. Нет нужды повторять это все снова. А последние мои слова таковы: Практикуйте
шилу, дхьяну и праджню, чтобы искоренить желание, злобу и глупость». После паузы он
продолжил: «Правильная мысль и правильное сознание питает духом великого бесстрашия
во имя освобождения людей и всего мира. Вы устали, идите отдыхать». Была полночь, когда
они ушли.
Юньцзюй – высокая гора и поздней осенью там дуют обжигающе холодные ветра,
оголившийся лес на склонах шумит, раскачиваясь под ветром. Вершины древних деревьев
устремлены в небеса, а на земле мечутся отбрасываемые ими тени. Одинокое пламя лампы в
комнате не больше боба фасоли, на улице уже выпала роса. В своем коровнике одинокий
старый учитель в постели, издалека до него доносится чтение сутр в главном зале – это
прощание с ним.
Рано утром тринадцатого октября двое ухаживающих за учителем монахов вошли в его
комнату и увидели, что он сидит в позе для медитации, как обычно, только щеки не такие
бледные, как в последнее время. Они не посмели его беспокоить и вышли, оставаясь
поблизости. В полдень через окно они увидели, как он встал с постели, выпил несколько
глотков воды и собирался уже отдать дань почтения Будде. Опасаясь, что, будучи слишком
слабым, он может упасть на пол, они вошли в комнату. Тогда учитель сел и сказал медленно:
«Я только что видел во сне: Мост Фо-иня (Мост запечатления Будды) развалился под