в 412 г.
25 Шиду и Аланьдо – китайские транскрипции местных географических названий. К счастью, Лари может
быть легко идентифицирован и дает представление о его окрестностях.
районе были приверженцами ламаизма. Из Лари я пошел на юг и добрался до Цзянда
(вероятно, Гямда), за которой начиналась тибетская граница. Продолжая свое путешествие
через границу в Тибет, я переправился через реку Усуцзян 26, а потом через реку Лхаса и
вскоре прибыл в Лхасу, столицу и объединенный административно-религиозный центр всего
Тибета.
К северо-западу от города возвышалась гора Потала, на которой расположился в 13
уровнях дворец Потала. Его здания сверкали золотом на фоне голубого неба во всем своем
внушительном величии. Именно здесь «Живой Будда», Далай-Лама, восседал на своем троне
в окружении 20 тысяч монахов. Поскольку я не понимал по-тибетски, я просто посетил
монастыри, совершая воскурения и отдавая дань почтения «Живому Будде».
Из Лхасы я направился на запад и, пройдя через Гонгкар и Цзянцзы, достиг Шигацзэ, к
западу от которого находился монастырь Ташилунпо. Это было большое и красивое
сооружение, занимавшее площадь в несколько квадратных ли
и являвшееся
административным и религиозным центром Западного Тибета, где другой «Живой Будда»,
Панчен Лама, восседал на своем троне в окружении четырех или пяти тысяч монахов. Во
время своего путешествия из провинции Сычуань в Тибет, на что ушел год, я передвигался
днем и отдыхал ночью. Зачастую я не встречал ни одной живой души в течение нескольких
дней, поднимаясь в горы или переправляясь через реки. Птицы и звери были не такими, как
в Китае, и обычаи также отличались от наших обычаев. Их сангха не предусматривала
соблюдения монашеских правил, и в большинстве своем монахи ели говядину и баранину.
Они разделялись на секты, знаком различия которых были красные и желтые шапки. Я думал
о днях Собрания Чжэтаваны и не мог сдержать слезы27. Так как год приближался к концу, я
вернулся из Шигацзэ в Лхасу и встретил там Новый год.
Мой 50-й год (1889–1890)
Мне не хотелось оставаться в Тибете, и с наступлением весны я отправился на юг через
Лага и Ядун (иначе называемый Маотунь), который был воротами в Индию из Тибета. Я
прибыл в Бутан, перейдя через горные цепи, названия которых были мне неизвестны, хотя я
однажды слышал, как их называли «Луковичным хребтом» или «Снежным хребтом»
(Гималаи).
У меня в стихотворении об этом есть строки:
Что горизонт рассекает,
Теряясь в ясности пустоты?
В этом мире, словно из серебра,
Не уступающем блеском нефриту.
26 Усуцзян, вероятно, приток реки Брахмапутра (Ярлун Цзанпо).
27 Буддийская сангха обычно запрещает мясоедение, и Сюй-юнь вводил решительные реформы в китайских
монастырях везде, где обнаруживал случаи мясоедения. Следовательно, он был шокирован тем, что
употребление в пищу мяса было, как он обнаружил, весьма обычным делом для тибетских буддистов.
Тибетский климат и почва не очень-то способствуют получению хороших урожаев овощей, а урожаи злаковых
культур зачастую скудны. Таким образом, в силу простой необходимости тибетские монахи часто употребляют
мясо. Ячмень и просо иногда дают неплохой урожай, но редко в количествах, достаточных для удовлетворения
всех потребностей. Сюй-юнь придерживался строгой вегетарианской диеты весь период своего пребывания
в Тибете и, очевидно, находил соответствующую пищу для поддержания тонуса. Предписания винаи
однозначно не исключают применения мяса в качестве пищи, главным образом потому, что монахи, как
правило, просят милостыню или едят то, что их благодетели им предлагают. В Китае предписания винаи
связывают с «Брахмоджала сутрой», которая действительно исключает употребление мяса, подобно
«Ланкаватара сутре». Таким образом, в Китае канон явно запрещает мясоедение.
Оказавшись в Индии, я добрался до города Янпу 28, где совершил паломничество в
различные святые места. Позже я прибыл в великий бенгальский город Калькутту, откуда
морем направился на Цейлон. Будучи там, я продолжал свое паломничество по святым
местам, после чего снова морем добрался уже до Бирмы. Там я посетил великую Золотую
Пагоду (в Рангуне). Вблизи Моламьяйна, в Цзидили 29 я увидел необычный валун,