наставления, распространилась по всему Наньтаю. В то же время в храм пришел с целью
получить полное посвящение в духовный сан упасака из Гуандуна по имени Чжан Ютао,
бывший академиком во времена предыдущей династии Цин. Ему дали дхармовое имя Гуань-
бэнь (Созерцающий корень) и поручили составить каталог сутр в библиотеке монастыря
Гушань. После церемонии я попросил учителя Цы-чжоу дать толкование четырех разделов
винаи в зале дхармы, а учителей дхармы Синь-дао и Инь-шунь – заняться обучением
новичков в школе винаи.
Мой 94-й год (1933–1934)
В ту весну я попросил учителя дхармы Инь-цы дать толкование «Брахмаджала сутры» в
период чтения заповедей. В первом месяце года японская армия заняла шанхайское
укрепление и создала напряженность во всей стране. Поскольку Девятнадцатая действующая
армия объявила чрезвычайное положение, все храмы провинции отказывались принимать
гостей в лице монахов за исключением монастыря Гушань, который все еще принимал
монахов, прибывавших морем. Собралось порядка пятнадцати или шестнадцати сотен
монахов в нашем монастыре, но, несмотря на наши скудные запасы продуктов, на кашу по
утрам и рис на обед хватило. На шестом месяце была завершена подготовка к открытию
парка-заповедника для животных. В стае гусей, присланных упасакой Чжэн Циньцяо для
заповедника, был один необычный гусак, весивший около шестнадцати цзиней. Заслышав
стук монастырского деревянного била, он расправлял крылья и вытягивал шею. В главном
зале он весь день глазел на будда-рупу. Месяцем позже он умер, стоя перед изображением
Будды, но не упал на пол. Упасака Чжэн удивился такому необычному явлению и попросил
кремировать птицу по всем буддийским правилам. На седьмой день во время кремации не
чувствовалось никакого запаха разложения. Была вырыта общая могила для пепла всех
умерших и кремированных птиц.
Мой 95-й год (1934–1935)
Весной, в качестве следующего шага в направлении улучшения работы школы винаи, я
попросил учителя дхармы Цы-чжоу стать ее директором. На втором месяце, во время
вечерней медитации, находясь в состоянии между сном и бодрствованием, я увидел шестого
патриарха 77, который подошел ко мне и сказал: «Пора тебе возвращаться».
На следующее утро я сказал своему ученику Гуань-бэню: «Прошлой ночью я видел во
сне шестого патриарха, который призывал меня вернуться назад. Может быть, моя
обусловленная законом причины и следствия жизнь (в этом мире) подходит к концу?» Мы
побеседовали с Гуань-бэнем ко взаимному утешению. На четвертом месяце мне опять
приснился шестой патриарх, трижды побуждающий меня вернуться назад. Я был очень
удивлен этим, но вскоре после этого получил несколько телеграмм от администрации
провинции в Гуандуне с приглашением принять и реставрировать храм шестого патриарха. Я
вспомнил об этом святом месте шестого патриарха (Хуй-нэна). Оно остро нуждалось в
ремонте, который не производился со времен последней реставрации учителем Хань-шанем
(1546–1623), так что я отправился в Линнань (древнее название провинции Гуандун).
Генерал Ли Ханьхунь, командовавший армией в северной части Гуандуна, в свое время
отмечал, что монастырь Наньхуа находится в полуразрушенном состоянии, и произвел кое-
какие мелкие ремонтные работы, которые начались в ноябре 1933 г. и закончились в октябре
1934-го.
В ту зиму буддийские законники попросили меня дать наставления. Так как некоторые
залы и здания монастыря Наньхуа пришли в негодность и спальни были разрушены, мы
построили бамбуковые помещения, крытые соломой, чтобы разместить несколько сот гостей.
Чиновники и знать Гуандуна прибыли со своими семьями в большом количестве, чтобы
получить наставления и стать моими учениками. Вечером семнадцатого дня одиннадцатого
месяца во время чтения заповедей бодхисаттвы пришел тигр, будто хотел получить
наставления, и напугал всех присутствующих. Но после моих наставлений о правилах
отшельнической жизни тигр спокойно ушел.
77 Хуй-нэн (638–713) – знаменитый шестой патриарх чаньской школы, после которого доктрина только
сознания по-настоящему начала процветать в Китае. В древности монастырь Наньхуа носил название Баолинь
(Драгоценный Лес) в честь индийского адепта Трипитаки Джнянабхайсаджьи, китайское имя Чжи-яо которого