«Кости черепа и лица на ощупь целы, — продолжал я. — Рот закрыт, язык за линией зубов, все зубы целы. Носовые ходы свободные. На шее повреждений нет».
Я медленно перевёл взгляд чуть ниже, на область предплечья, и здесь увидел небольшую ранку, покрытую плотной корочкой. Первая мысль: хорошо, что не на голове. А то разбирайся потом, когда она появилась — до того, как человек упал, или после. Очень славно, что это плечевой сустав. Здесь никаких жизненно важный органов, такая ранка не может повлиять на исход. Корочка возвышается, а это значит, что повреждение возникло чуть раньше момента смерти. А следовательно — что? А ничего… Всякое ещё может быть. Стоит ли морочить себе голову? Просто рассечём кожу… вот так. Конечно, сейчас увидим кровоизлияние, и можно будет сделать вывод о том, что ссадина возникла ещё тогда, когда наш клиент был жив…
Ранка была диаметром чуть меньше десяти миллиметров. Я сделал дугообразный разрез в сантиметре от неё и слегка отпрепарировал кожу. Область кровоизлияния оказалась гораздо большей, чем ожидалось. «Чудеса! — подумал я невесело. — Ссадинка крохотная, а кровоизлияние величиной с блюдце…» Привычным движением ощупал сустав, лопатку, нашёл акромион… И вдруг почувствовал хруст. Вот это да! Мелкие осколки, не иначе! Теперь я уже понимал, что запахло жареным.
Пригласил фотолаборанта Сивцова. Тот был хмур и недоволен — «что здесь такого особенного?» — но снимок сделал. Я приложил к ране влажную салфетку, потом убрал её — на салфетке осталась запёкшаяся кровь, а ссадинка превратилась в небольшое отверстие овальной формы, полтора сантиметра на ноль–пять. Серёжка вдруг выпрямился и замер, Люська погасила сигарету.
— Что это такое, Владимир Алексеич? — ахнул Сивцов. — Ведь это же…
— Да, Стёпа, пулевое отверстие. Приплыли! — ответил я. — Пора звонить в прокуратуру.
— Но ведь нет ни копоти, ни пороха… — подал голос мой санитар. — Тем более что покойник был раздет до пояса, а значит одежда не помешала бы всему этому осесть на коже…
Он, Серёга, у меня начитанный. Два увлечения у него: днём, когда нет работы, штудирует зачем–то судебно–медицинскую литературу, а по вечерам водит прямо к себе на рабочее место девок и устраивает игрища. Я пока смотрю на последнее сквозь пальцы: как–то не хочется выглядеть занудой. Одно только не пойму: неужели им это интересно — вот здесь, в этих весёленьких стенах, отгородившись от покойников тоненькой дверью без замка?..
— Нет копоти? Ну и что? Это означает только одно: стреляли откуда–то издалека. Вот теперь возись, — проворчал я, — ищи выходную рану, определяй направление раневого канала, устанавливай расстояние выстрела и вид ранящего снаряда… Приплыли!
И я стал искать выходную рану. Осмотрел всё тело — раны не было. Это означало, что ранение слепое. Но где же тогда пуля? Где прикажете искать её? Не шинковать же труп на манер кочана капусты (да простится мне эта бестактность)? Назначил я обзорную рентгенографию грудной клетки и живота и прождал часа полтора, пока привезли аппарат. Да потом ещё пришлось вертеть бедолагу покойника, чтобы сделать снимки в нескольких проекциях. Инородное тело, по форме напоминавшее пулю, был обнаружено в правом подреберье.
Но я не стал торопиться и лезть покойному под печень. Теперь перво–наперво нужно было исследовать раневой канал. Само собой, задача эта отнюдь не простая.
Я приступил к делу. Итак, что мы имеем? А вот что: пуля повредила акромион лопатки (потому и хрустели косточки), прошла через полость левого плечевого сустава, порвала межрёберные мышцы, повредила верхний край третьего ребра, пробила плевру, нарушила герметичность плевральной полости. Левое лёгкое оказалось спавшимся. В нём по ходу всего раневого канала я обнаружил обширные кровоизлияния. Далее пуля угодила в восьмой грудной позвонок.
Для чего я рассказываю обо всём этом так подробно? А вот для чего: если вытянуть левую руку трупа вперёд и влево, то все перечисленные повреждения окажутся аккурат на одной прямой линии. После восьмого же позвонка ход пули изменился. Выстрелом была разорвана стенка грудной аорты, затем раневой канал пересёк средостение, достиг диафрагмы, пробил её купол и правую долю печени. Здесь, под печенью, я и обнаружил пулю калибра 5,45 мм. Раневой канал оказался длиной чуть ли не в полметра, причём состоял он из двух почти равных по своей протяжённости отрезков — до восьмого грудного позвонка и после него.