— Изучаешь? — я нервно дёргаюсь от неожиданности. — Рука не затекла, случаем? — он поворачивается на бок и подвигает меня к себе.
Я вытягиваю руку и пытаюсь её растереть.
— Дай сюда, глупышка, — берёт мои пальцы и сам растирает. — Больно?
— Нет, мурашки только побежали.
— Я не об этом, — слышу весёлые нотки в его словах.
— Всё в порядке.
— Да, — он нависает надо мной. — Приятно слышать. Я старался. А ты была на высоте. Поверь, я знаю, о чём говорю.
Мне приятно, что он так заботится обо мне. И мне хочется сделать в ответ тоже самое.
— А ты как? — не нахожу, что ещё можно спросить.
Макс смеётся и целует меня.
— Лера, хорошо. Я — хорошо. А что со мной может быть? А? Лера? — легонько щекочет меня.
Я смеюсь в ответ.
— Ну, не знаю. Всякое, наверное, бывает.
Мы дурачимся. Говорим какие-то нелепицы. Потом снова целуемся и шепчем нежности, от которых захватывает дух.
— А тебе в душ не надо? — хитро интересуется он, устраиваясь на моём плече.
— А ты в это время сбегаешь на кухню? — смеюсь в ответ.
— Да. Лер, я так есть хочу. Ты не представляешь, как я проголодался.
— Ладно, иди уже.
Он снова нависает надо мной.
— Лера, спасибо, — убирает волосы за ухо.
— За то, что покушать отпустила? — отвечаю ему, зная, что речь совсем не об этом голоде.
— Лер, я серьёзно. Это было волшебно.
— Согласна. У меня такие же чувства. Кажется, мы подходим друг другу.
— Это даже лучше, чем я думал. Спасибо за то, что поцарапала мою машину. Иначе, я не узнал бы, что так можно любить.
Глава 45
Я проснулась рано утром от настойчивого ощущения, что на меня смотрят. И не только. Чувствую, как Макс прикасается к моему животу. Значит, мне это не приснилось. Рисует какие-то незамысловатые узоры пальцем и непрерывно вздыхает.
— Что случилось? — сонно интересуюсь я, не открывая глаз.
Он сначала припадает своими горячими губами к моим, а потом отвечает.
— Не мог дождаться, пока ты проснёшься, — узоры уже рисует на плечах.
— Вот, проснулась. Говори, что хотел, — притягиваю его за шею к себе и шепчу. — Вам что-то надо, Максим Леонидович?
— Ну всё, Заяц, ты допрыгалась.
Четыре дня мы практически не выходим из дома. Много спим, потом бодрствуем самым интересным образом, болтаем обо всём на свете, смотрим фильмы и мультики, вместе готовим экзотические блюда и принимаем душ. Четыре дня и четыре ночи. Вместе, рядом, бок о бок.
Стоят самые короткие ночи, и мы совсем сбились с режима. Дни и ночи смешались, и завертелась наша карусель любви.
Дни и часы пролетают как минуты, а мы никак не можем насладиться так, чтобы можно было уже отдохнуть. Словно платину прорвало. И дело тут совсем не в том, что мы сначала противостояли друг другу. Дело в том, что когда находишь вторую половину себя, начинаешь жить в параллельной вселенной, где часы имеют свои свойства.
— Макс, — запускаю пальцы в его шевелюру, пока он лежит у меня на коленях.
— Лер, ага, вот так почеши, — почти мурчит он в ответ, а потом лениво интересуется. — Что-то хотела спросить?
— Почему дипломат?
— Ты про учёбу? Я не ради профессии пошёл.
— Тогда зачем?
— Качественное образование. Бизнес мой уже давно работает. Хотелось бы наладить процесс так, чтобы мог отлучаться надолго, а без меня всё крутилось. И работало без сбоев. Хорошо, что я сейчас в эйфории. От тебя в эйфории, — секунда, и уже я лежу у него на коленях. — Вот эти алые щёчки, вот они заставляют всё забыть, — он провёл пальцами по лицу.
— Эээ… Какие щёки, я что тут с тобой разъелась? — обиженно надуваю губы, а он тут же их нежно целует.
— Я в эйфории, а так бы уже всё передумал, что там мои делают. Только и успевай косяки за подчинёнными закрывать. Вроде и подчиняются беспрекословно, а столько ошибок допускают. Учу их, учу. А они вот так со мной.
— Так ты же их зашугал. Они переживают только о том, как бы остаться на рабочем месте любой ценой. Даже я не смогла их пробить.
— Когда это?
— Ну, например, когда ты приказал меня отвести в свой кабинет.
— Странно, мне показалось, что ты любого проймёшь, — кусает меня за колено.
Я пытаюсь дать ему оплеуху, а он заводит мои руки за голову и не даёт даже пошевелиться. Молча смотрит на меня и тяжело дышит.
— Ты только моя. Это я им приказал. Чтобы даже в мыслях не смели к тебе прикасаться.
Я сглатываю.
— А люди волнуются, между прочим. У них семьи, дети. Жене шубу надо купить. А ты их так прессуешь.