— Во имя Дордонии, Дастгарда и от имени Его Величества короля Рогара Вековечного приказываю, — начал рвать глотку герольд, — каждому жителю и гостю столицы отмечать одно из самых важных событий в каждом уходящем году — День Петуха. Мы с вами пережили не одно Долгоночие потому, что не боимся зимы и готовы быть с ней заодно! Зима — не наш враг, зима — друг! По расписанию сегодня…
Сарвилл не стал дослушивать королевскую речь, ибо из года в год в ней менялись исключительно интонация и тембр голоса глашатая. Он поправил темно-синюю маску медведя и пошел дальше.
На пути к замку Шаарвиль его ждал Церемониальный квартал. Квартал, напичканный храмами Касандры, монастырями, в которых прислуживали Богине и бездомными, которых не смел выгнать отсюда даже король. Архитектура зданий была донельзя разная, каждый храм языческих Богов, которым поклонялись несколько столетий назад был просто реконструирован для веры в одну Богиню — появились росписи на стенах, скульптуры прежних Богов были разрушены и на их месте воздвигли статуи Касандры, а колокола с выгравированными образами старых Богов заменены на новые, без гравировки — мало ли что произойдет в будущем…
Все церемонии, исходя из названия квартала, проходили здесь — коронация монархов, их проводы в загробный мир, церемонии Урожая, Тепла и Света. Склеп королевской семьи также находился под одним из храмов глубоко под землей. Склеп этот был построен задолго до появления в Дастгарде людей гномами-строителями и покоил в своих стенах представителей расы гномов. Никто не знал, имели ли упокоенные бородачи какие-либо титулы среди своего народа или их хоронили по другому принципу, но в любом случае все это стало неважно, когда пришли Первые Люди. Все мумии были сожжены по приказу первого человеческого короля, а их саркофаги заменили новыми — на которые плиты с изображением членов королевской семьи делали еще при жизни властителей.
Вот и сегодня на широкой улице Церемониального квартала собирались послушники монастырей Касандры, дабы совершить шествие по городу в честь великого праздника. Вместо масок их лица были покрыты слоем белой краски, а глазницы были окрашены в красный цвет. Одинаково короткие под корень стрижки и светло-зеленые рясы послушников создавали ощущение, будто один и тот же человек каким-то чудным образом сумел создать целый отряд таких же, как он.
«Готовятся к шествию… Чудно. Выдумали себе мнимую цель и преследуют ее. Отдать свою жизнь поклонению и прославлению Богини… Хм. Ради чего? Чтобы после смерти она приняла их души в свой плодородный и солнечный сад? А что с другими, кто не посвятил каждую минуту Ей? Неужели она непременно предаст их бездне? Как же! Кто тогда будет ухаживать за ее виноградниками и очищать от сорняка Её бескрайние сады? Как же все-таки везет некоторым. Кого-то цель выбирает сама, а кто-то извечно ищет ее, всякий раз принимая иллюзию за реальность…»
Страннику казалось, что он бредет уже целую вечность. Пробежать мимолетом от городских ворот Последний Гарнизон, Небесную аллею, Штормплац, Церемониальный квартал и по Солнечной аллее напрямик к замку Шаарвиль было бы слишком подозрительно в единственный день, когда люди никуда не торопятся и слоняются туда-сюда, за исключением, конечно, главного действа до которого оставалось еще добрых десять или около того часов. Ждать главного события дня не было возможности — в планах медведя было выбраться из замка в этот час суматохи, затеряться среди многочисленных групп, бросившихся на охоту за петухами и поэтому он всячески коротал время на пути к замку постоянно погружаясь в собственные мысли и неторопливо переходя от одной части города к другой. Вот и сейчас он решил, что у него достаточно времени, чтобы зайти в один из множества возвышающихся над городом храмов Касандры.
Храм был пуст — ни души. Постоянные прихожане сегодня отдавали дань какому-то другому Богу, но не Касандре. Скамейки, расположенные по разным сторонам маленького, но уютного зала были из темного дерева — скорее вырезанные из эбена, нежели дуба. По центру, как и полагается стоял алтарь, усеянный кубками на перевес с учением Касандры — увесистая книга, прицепленная к алтарю. За алтарем, размером во всю стену до потолка, в виде мозаики была изображена та самая Касандра, которой последние несколько веков все от мала до велика в южной части севера Неймерии отдавали почести — нагая дева с ниспадающими до самых бедер волосами своими большими синими глазами, казалось, смотрела на каждого вошедшего в храм, а ее поза представляла собой позу благородной дамы, кружащейся в вальсе, но вместо партнера в ее изящной руке висела гроздь винограда.