— Даже если кто-то из этого отряда и слышал эти байки, Иллайа, то он ни за что не рискнет головой из-за какого-то мифа, — не согласился тогда с ней медведь, — Эти королевские паладины, воины редкой выучки, во время подготовки к службе они проходят тысячу испытаний на выносливость и на верность. Я слышал при посвящении и присвоении высшего звания одного из родителей послушника убивают у него прямо на глазах, чтобы проверить его верность ордену, а тот не должен и глазом повести. План не сработает, нужно придумывать что-то другое…
— Каждый паладин, прежде всего, мужчина. Я никогда в жизни не встречала мужчину, который бы отказался от женской ласки, а я вовсе не дриада. Только не заводи шарманку про мужеложцев, они тоже готовы на многое ради некоторых из женских приемов. По большому счету выбирать нам не приходится, ведь так?
— Хорошо, а как же другие версии легенд о дриадах? От охотников на дриад. Как, например, та, что после ночи с лесной девой счастливчик, получив высшее наслаждение, на утро обнаруживает стрелу у себя в горле. Что если эти рыцари слышали, как раз эту историю?
— Значит он захочет овладеть мной и прикончить, не дожидаясь рассвета. — она сделала короткую паузу. — В любом случае я просто заведу его в лес и скроюсь, а через какое-то время, встретимся вон за той каменной глыбой.
***
Как только стражник отошел со своего поста подальше в сторону Трепетного Леса, преследуя молодую чародейку, странник прокрался в лагерь. Среди грязных и замусоленных шатров было тихо. Только ветер изредка завывал в расщелинах скал, возвышавшихся неподалеку.
Увидев, как из одной из палаток вышел паладин, странник нырнул за ящики с провизией, которые также везли в Башню Стихий. «Значит, патруль по лагерю все же есть — тут мы промахнулись», — подумал он, прислушиваясь к монотонному звуку отдаляющихся шагов.
«На случай, если что-то пойдет не так», — он достал кинжал и сильно сжал рукоять — жесткая кожа, окутывавшая эфес, слегка заскрипела в кулаке. Затем медведь последовал за патрулирующим стражником, поочередно прячась сначала за ящики, потом за шатры, лошадей, растяжки, на которых сушилось белье, бочки с непонятным содержимым внутри, которое выливалось при малейшем толчке. Далее он долго укрывался за стойкой с оружием Ордена Защитников, пока, наконец, не остановился позади шатра, где за толстой парусиной с внутренней стороны глухо донеслось: «Лори! Лори!».
Двоякие чувства овладели в тот момент его разумом, а сердце заколотилось, как у наивного юнца. Звуки ностальгии, доносящиеся изнутри, согревали и погружали обратно в тот сон, который когда-то начался для него легким счастливым приключением, а закончился кошмаром, в который он поклялся никогда не возвращаться. Сарвилл понял, что безумно скучал по принцессе несмотря на те слова, которыми она не щадила его в их последнюю встречу. Теперь он на собственном примере понимал, что нет ничего сильнее истории, пережитой когда-то вместе.
Медведь бесшумно вспорол ткань и медленно, оглядываясь по сторонам, вырезал небольшое отверстие, чтобы смочь пролезть внутрь — кусок парусины свалился на землю, а через несколько мгновений странник оказался в шатре. Он ничего не видел, кроме нескольких красно-желтых углей, лежащих в самом центре помещения и упрямо не освещающих пространство вокруг.
До боли знакомый и приятный запах ванили перебивал вонь еще дымящегося костра.
— Кто здесь? — послышался женский знакомый голос. — Говори, иначе я закричу! Ну! Что я сказала? Считаю до трех. Паладины явятся сюда в мгновение ока, а тебя порубят на куски и подадут к столу короля еще свеженьким.
В ответ раздался мелодичный свист — тот, на который в Шаарвиле принцесса привыкла выглядывать в окно, тонко улыбаясь своему возлюбленному и по непонятной причине покрываясь мурашками от этого звука с головы до пяток. Темнота вместе с Лианой громко и душераздирающе всхлипнула и зарыдала всеми силами стараясь быть тише и не поднять тревогу. Сарвилл, медленно и осторожно ступая, шел в сторону звуков, которые издавала принцесса, пока не коснулся ее мягкой руки.
Странник немедля обнял пленницу, чувствуя щеками сырость ее щек — она отвечала на его объятия, сильно сжимая свои руки вокруг его шеи, мельтешила ими по его лицу словно пытаясь нарисовать картинку внешности медведя на ощупь, чтобы вспомнить каждую черту его лица и снова почувствовать его рядом. Почувствовать их вместе.