— Это я, Ли. Теперь все будет хорошо, — успокаивал он. — Нужно уходить, у нас мало времени.
— Я люблю тебя, Сар! — шептала она в ответ, не выпуская его из объятий. — Люблю тебя, слышишь! Все, что я сказала тогда в Шаарвиле — ложь! Я безумно скучала по тебе!
Странник не понимал, что именно принцесса хочет ему сказать, да и в этот момент не пытался ни понять, ни слушать ее. В его голове крутились только мысли о том, как им выбраться из вражеского стана и унести ноги до тех пор, пока паладин, приносящий утренний завтрак не спохватится и не поднял всех на уши.
— Пойдем, у нас еще будет время поговорить об этом.
— Я не могу, — отказала Лиана и выпустила его из рук. — Если бы я могла сбежать, то давно бы сделала это. Я прикована.
Сарвилл повел рукой по щиколотке принцессы и наткнулся на железные оковы, схватившиеся на ее лодыжке — цепь звякнула, когда он потянул за нее.
— У кого ключ, Ли? Если я попробую разбить цепи — вся округа сбежится на шум.
— Не знаю. Может быть у командующего, может у охраны снаружи. Он может быть у кого угодно. Оставь меня. Я благодарна, что ты пришел за мной и мне легче уже от того, что теперь ты знаешь правду.
Сарвилл даже не думал о том, чтобы оставить принцессу.
— Вариантов нет, — он встал в полный рост, — честно говоря, я бы сильно удивился, если бы все прошло по задуманному.
Он растянул цепь по земле, перед этим предусмотрительно убрав в сторону пушистый ковер, вероятно связанный из овечьей шерсти и смердящий даже на расстоянии. Принцесса увидела, что в темноте зажглись два маленьких огонька — странник оказался ей еще ближе, чем она всегда думала, для нее стало истинным открытием то, что в ее возлюбленном сосредоточилась та же сила, что и в ней, разве что другого начала. Медведь направил руку, открытой ладонью, на место, где два из множества звеньев сцеплялись друг с другом намертво — угли, что лежали посреди шатра на мгновение превратились в огонь и тут же погасли. Странник сделал еще несколько попыток, но огонь так и не возродился, чтобы расплавить металл.
— Цепь из трита, — наконец сказала Лиана, когда медведь в отчаянии рассек воздух перед собой, разочарованно выдохнув. — В пределах этого шатра все попытки воспользоваться магией тщетны. Не прошло ни одной ночи с той поры как мы выехали из Дастгарда, чтобы я не попробовала вырваться, но как видишь мне так и не удалось добиться успеха. Уходи, Сар! — Она уже успела пожалеть, что рассказала ему правду о том, что ее слова были ложью, во второй раз подобный трюк точно не возымеет успеха и теперь странник ни за что не отступится, пока не перепробует каждую возможность выбраться вместе.
— Кузнец! — громче нужного из темноты выкрикнул Сарвилл. — С вами путешествует кузнец? Я знаю, что Орден Защитников не выходит на большак без оружейника.
— Есть. Вернее, был. Я точно видела его днем на прогулке.
Медведь молча выглянул в отверстие через которое попал внутрь, осмотрелся и вылез наружу.
С того момента, как он ушел, прошли считанные минуты, но надежда на его возвращение таяла так быстро словно он отсутствовал целый день. Лиана не могла отвлечься ни на одну другую мысль кроме тех, что были связаны с медведем. Она все время думала о нем, каждой своей мыслью боялась за него, любила его и желала его возвращения. Доказывала сама себе, что больше всего в жизни хочет, чтобы он сейчас снова оказался рядом, чтобы они вместе могли сбежать от всех и у них появился выбор, выбор, который, наконец, они смогут сделать сами — ни король, ни обстоятельства, никто на свете не примет решение за них.
Потом ей стало страшно. Страшно за него. А что, если он не вернется? Только в эту ночь принцесса поняла, за что полюбила странника. Он был храбрым. Не бесстрашным, нет. Именно храбрым. Ее руки помнили, как дрожали его пальцы, перед тем как он принялся освобождать ее, но это не остановило медведя. Страх жил в нем, как и в любом другом здравомыслящем человеке, но не владел им.
— Тревога! — загоготал кто-то снаружи, вырвав принцессу из своих мыслей. — Тревога! В лагере лазутчик!
Ее сердце отчаянно заколотилось и сотрясало изнутри. Больше всего принцессу убивала невозможность встать и кинуться ему на помощь — просто сделать что-нибудь, а не сидеть в кромешной тьме, обездвиженной и бессильной.
В этот раз Боги были милостивы — странник, запыхавшись, влез в шатер. Сейчас она видела его силуэт, а у в руке у него лежал большой молот. Он схватил один из камней, окружавших угли и подложил его под цепь.
— Приготовься, — сказал он, занося кузнечный инструмент, — как только разобьется, нужно будет уносить ноги.