- Никогда не увлекался геологией. - Прадд включил датчик анализатора и осторожно прикоснулся к чёрной блестящей поверхности. Она была холодной и гладкой на ощупь.
- Какая, на хрен, геология. Ставлю что угодно, это работа твоих долбаных призраков.
- Их же не существует. - анализ состава показал, что объект на 99.9 процента состоит из углерода.
- Да мне плевать. Ты дашь аптечку, или мне и дальше истекать кровью?..
Наскоро замотав ладонь Максин так, что та стала похожа на культю, Прадд, сопровождаемый стенаниями, устремился навстречу неизведанному. За два года в должности младшего смотрителя он исходил туннели вдоль и поперёк. Он заходил в места, жирно отмеченные красным на всех картах. Но ни разу не видел ничего подобного.
- Прадд. - уже в сотый раз начала канючить Максин, обходя какой-то особенно толстый углеродный шпиль. - Мы уже прошли свой маршрут. Пусть дальше с этими штуками играются учёные. А нам сверхурочные никто...
Заметив что-то впереди, она осеклась.
- Твою мать... - протянула Максин, отступая на шаг назад. Луч фонаря выхватил из темноты девушку в чёрном платье. На несколько секунд она застыла, а затем медленно повернулась к ним и, прикрывая глаза от света фонаря, произнесла что-то вроде «Упс...». Некоторое время трое молча разглядывали друг друга.
- Вы одни? - приятный высокий голос немного разрядил обстановку.
- Да. - произнёс Прадд и тут же сообразил, что учитывая обстоятельства, это было не очень умно. Его напарница, должно быть, подумав о том же, пнула его в лодыжку и заявила:
- Вторая группа идёт за нами и скоро будет здесь... Вы тоже обследуете туннели?
- Мы так и подумали. - улыбаясь, она убрала руку от лица. Прадд от неожиданности чуть не выронил свой фонарь. Ярко-красный цвет её глаз и узкий, как у кошки, зрачок с ходу отметали подозрения в том, что перед ними человек.
- Нет, нам нет нужды обследовать ваши туннели. Скорее, мы делаем здесь ремонт.
Максин достала резервный фонарь и принялась махать им из стороны в сторону. У Прадда мелькнула мысль - вряд ли её накажут за нарушение инструкций, если, конечно, им вообще кто-то поверит. Довольно быстро его напарница нашла то, что искала: почти абсолютно чёрный женский силуэт на стене туннеля.
- А вас, значит, двое. - её голос почти не дрожал.
- Одна целая, пять десятых. - со стороны стены послышался лёгкий шелест, похожий на сильно искажённый женский голос. Что-то среднее между шумом ветра и шорохом листьев.
- Кто вы такие?
- Мы - частички Вселенной. - звук, напоминавший скрежет множества маленьких коготков по камню, видимо означал смех.
- Я - Ариадна. А это порождение ночи - Арти. Мы Дочери Эйай, смертные. - приосанившись, она вдруг стала похожа на героиню одной из бесконечных фэнтезийных саг.
- Вы не будете против, если я добавлю здесь немного света? От ваших фонарей рябит в глазах.
Не дожидаясь ответа, девушка подошла к стене и, проведя рукой, «нарисовала» на ней полосу, испускавшую приглушённое желтоватое свечение.
2.
Джон проснулся от энергичных ударов по клавиатуре: Арти сидела в углу перед голографическим проектором любимого электронного микроскопа, полностью поглощённая своим занятием. Находясь дома, она редко одевала одежду. И сейчас резкий утренний свет падал сбоку, делая её худобу особенно заметной. Лопатки и рёбра почти просвечивали через бледную кожу. Не раз и не два от многочисленных знакомых поступали шутливые предложения подкормить бедную девушку. Артификалия неизменно отвечала мрачным отказом, Джон же считал её фигуру почти идеальной.
Наконец, от долгого сидения в одной позе у неё что-то затекло, и Арти уселась, скрестив ноги по-турецки. Фантазия Джона окончательно проснулась и начала усиленно работать: в мире Эйай сексуальное желание возникало даже чаще, чем в его прошлой жизни.
Всё же он решил, что пока не стоит её отвлекать - длинные строки кода наноассемблера, проплывавшие по экрану, выглядели устрашающе. Какое-то время Джон размышлял над тем, почему, живя ближе, чем это когда-либо могло быть у людей, он и Арти до сих пор не надоели друг другу. Они очень редко ссорились. До битья посуды дело дошло всего один раз. Когда Арка Эн, каким-то немыслимым образом сумевшая просочиться даже сюда, решила вспомнить старые знакомства. Впрочем, той же ночью они помирились, а потом помирились ещё раз и ещё. И с каждым годом Джону всё чаще казалось, что во всём этом как-то замешаны Эйай и её мир. Возможно, они незаметно что-то меняют в его мышлении и воспоминаниях. Или делают тоже самое с Арти. Либо Арти с самого начала была фикцией, программой - чем-то вроде философского зомби. Последняя мысль ему не нравилась совсем, и он всеми силами гнал её прочь. В любом случае, что бы там ни понимали философы под термином "счастье", он считал себя более чем счастливым. Остальное было не так уж важно.