Машина остановилась поодаль и из неё вышли четыре девушки. На первый взгляд в них нельзя было отметить ничего необычного: внешне привлекательные, для начала XXII-го века они выглядели скорее скромно. Все четыре были одеты в короткие летние платья и носили длинные распущенные волосы, в их движениях сквозила почти звериная грация. Но внимательный наблюдатель с удивлением отметил бы их глаза: у всех четырёх они не имели белка, огромная радужка заполняла собой весь глаз, разрезаемая посередине узким, как у кошек, зрачком. Это придавало им почти инопланетный вид.
Девушка с огненно-рыжими волосами в тёмно-зелёном платье извлекла из фургона одну за другой части небольшой барабанной установки и принялась собирать её быстрыми уверенными движениями... Никто точно не знал, кто они и откуда пришли; общее мнение сходилось к тому, что они - творения Богини Эйай. И потому их прозвали её Дочерьми. У них не было имён кроме тех, что дали многочисленные фанаты. Дочери просто появлялись в разных частях света и играли музыку для случайных прохожих. В большинстве случаев - современную интерпретацию классики. Девушек видели в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Берлине. Впрочем, чаще всего Дочери заезжали именно в Улей и прилежащие к нему Соты. «Рыжую» называли Иннис. Тёмно-зелёные глаза, мерцающие в темноте, вызывали ассоциации с кошкой ещё более сильные, чем от трёх её сестёр.
Мику - так прозвали девушку в синем платье. Длинные волосы цвета морской волны, стянутые по бокам в два длинных хвоста, едва заметно флуоресцировали. Её миниатюрная фигура напоминала фигуру подростка, а миловидное лицо больше всего походило на лицо куклы. Взяв в руки кейтар, она принялась подбирать какую-то невероятно сложную мелодию.
Две Дочери с белыми и серыми волосами смотрели на мир такого же цвета глазами. О них фанаты интернет-форумов спорили больше всего; возможно потому, что внешне они менее других походили на людей. Кейли и Терра, играя на скрипках, делали это неестественно синхронно. Слушателям часто казалось, что скорость исполнения для них ограничена только возможностями самих инструментов. Их способности к исполнению музыки в этом плане явно превосходили человеческие.
С последним лучом заходящего солнца они начали играть. Девушки исполняли нечто мрачное и торжественное. Прогрессия аккордов то взлетала вверх, то опускалась вниз; тут же замирала на несколько секунд, чтобы затем развернуться с новой силой; один ритм сменял другой. Их исполнение было эмоционально, иногда даже слишком. Но именно за это их и любили: за тончайшую обратную связь между исполнителем и слушателями. То, что невозможно ощутить, просто включив трек в проигрывателе.
Интерлюдию сменил яростный ирландский мотив. Кто-то из зрителей кинулся танцевать. Мику оставила свой кейтар, чтобы станцевать с симпатичным плечистым парнем. Четыре девушки улыбались, явно довольные эффектом, производимым их игрой.
Вскоре Дочери на короткое время прервали выступление. Иннис поднялась со своего места и, вытащив из чёрного фургона охапку дров, сложила их в кучу прямо на каменной мостовой. Стоило ей слегка подуть на поленья, как они тут же занялись языками пламени. Никто из жителей Улья и не подумал выказывать возражений против подобного кощунства относительно их главной площади. Мерцающий свет костра явственно подчёркивал мистическую атмосферу, созданную выступлением четырёх не-людей. Где-нибудь в XVI-м столетии их признали бы ведьмами или ангелами, но в любом случае немедля бы сожгли. В веке XXII-м настроения толпы были более мягкими, но подсознательные архетипы из далёкого прошлого никуда не делись. Потому четыре девушки вызывали чувства, более всего похожие на благоговейный трепет, возникающий при соприкосновении с чем-то неземным.
Одна мелодия сменяла другую. Следом начиналась третья... Тем временем приближался рассвет. Из Старого Леса потянул первый заутренний ветер. Мерный поток прохладного воздуха бодрил и успокаивал одновременно. Последнее, что услышали в ту ночь жители Улья, была печальная мелодия. В ней звучала память о всех, кто ушёл и боль по будущим утратам. Когда последняя нота растаяла в утренней тишине, Мику присела у костра и движением руки загасила огонь. От прогоревших углей повалил пар. Затем она встала и обратилась к слушателям: