Словом, открытие недолго оставалось таковым. Его автор, прислонив велосипед к забору у калитки, не заходя домой, направился к погребице, чтобы тайком от жены выставить из хранилища всю упоминавшуюся посуду, заполненную то ли мочевиной, то ли аммиачной селитрой (или какие еще там наименования есть в обиходе колхозного агронома). Но Люба, чем-то озабоченная, сама появилась на пороге.
– Не видел ли ты пузырек? В сенцах на полку я ставила, – обратилась она к мужу.
– Какой пузырек? – остановился Митяй.
– Да анализы я приготовила было. Да ты вот заболел, не смогла поехать.
Митяй торопливо прошел мимо жены в сенцы и вскоре вышел с пузырьком в руке.
– Нет, это не тот, – опередила его Люба. – Мой чуток меньше был, да без наклейки.
Митяй, словно вспоминая о чем-то, долго смотрел на пузырек и вдруг посветлел взором.
– Слава богу, пронесло, – проговорил он и внимательно посмотрел на живот жены.
Люба, смутившись, улыбнулась мужу.
– Что, Мить, иль уже заметно?
А Митяй, и сам повеселевший, улыбался.
– А как же, от моего охотничьего взгляда не утаишь.
ИЗ ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО
Забрать ту злополучную бандероль надоумила Петровну Валя – соседская девчонка, работавшая на почте. Петровна шла в магазин, а та, увидев ее в окошко, не поленилась, выскочила.
– Теть Кать, тут Анисим Палычу посылочка из Москвы. Может, заберешь?
– Да кто прислал-то? Никого у нас в Москве нету.
– Наложенным платежом. На тридцать тысяч. Видно, что-нибудь выписал.
– Разве что так. Тогда заберу.
Вот егоза. Не сиделось ей. С утра на почте народу! Все больше пенсионеры. Дождались денег. Спозаранку собрались. Рядком постоять, посудачить. Обслуживала бы их. Так нет ведь.
Петровна свою пенсию вчера успела перед самым закрытием почты получить. Она же, Валя, по-соседски уведомила раньше других. На том бы и спасибо. А тут опять уважила, да без очереди. В другой раз, может, хоть людей не было бы. Получили б пенсию, разошлись. А бандеролька полежала бы.
Петровна отсчитала новенькими бумажками требуемую сумму, тихо, больше сама себе, пробормотала незлобиво:
– Что ему приспичило? Почитай, полпенсии оставила.
Тут же, не отходя от стойки, стала надрывать бумажную упаковку, и лишь обнажилась стопка книг, не видя еще близорукими глазами, что там изображено на обложке верхней, услышала, как фыркнула стоявшая ближе всех Кривенчиха.
– Еротикой интересуется Анисим Палыч? – спросила она ехидно. А из-за ее плеча уже тянулась посмотреть Клавка Кошкина.
– Батюшки! Да что же это, Петровна? С такими сиськами-то, куда ж ты эти книжки поставишь?
Очередь, и без того шумная на радостях от предвкушения денег, оживилась еще больше.
– Это ж как, я забыла, они прозываются? Сегодняшняя молодежь-то? Друг на дружку они как-то говорят, – обращалась к очереди Кривенчиха.
– Крутой, крутой, – подсказал кто-то.
– Да-да, крутой. Анисим Палыч у нас крутой, – продолжала насмешница. – Ты на евонные тапочки на ногах да на шапчонку на голове посмотри. Совсем как вьюноша. Что ж, Кать, чай, эти книжки вместе будете читать? – обратилась она к Петровне.
Петровна так и не дошла до магазина. Не ходить же с этим стыдом по улице. Да и не терпелось разобраться с пробудившимися читательскими пристрастиями мужа. Она явилась к нему. Всегда уравновешенная, негромкая, и тут обратилась с вопросом не в лоб, так сказать, а больше как бы посочувствовала случившемуся.
Дед Анисим, хоть и имел в своем жизненном активе семь десятков лет, слава богу, еще не жаловался на ущерб ни от рассеянности, ни от недостатка сообразительности. Он точно помнил, что никаких книг из Москвы не выписывал. Хотя бы потому, что слишком дорогим удовольствием обернется пересылка такой тяжести по почте. А вот семена заказывал, как раз по тому адресу, который значится на упаковке, года два тому назад посылал заявку. И вот тебе на!
Он молча перебирал книги, но-таки не выдержал, стал демонстративно громко читать названия: «Как свести с ума друг друга», «Радость секса», «У страсти в плену». Под обложкой одной из книг, обнаружив сопроводительную записку, тоже прочитал: «Уважаемый! Не спешите возмущаться, получив вместо семян эти книги. Вы не заказывали их, но прочитайте. Не сомневаемся, что они помогут сделать вашу жизнь полнокровнее и богаче».
– Да, уважили они меня, – рассуждал дед. – Вместо семян книжки со срамными рисунками. Это ж как называется-то? Пере-про-фи-лировались. Перепрофилировались. Не семенами, а книжками стали торговать, и меня решили привлечь: не сажай, Анисим Палыч, огород. Лежи читай, как свести с ума соседку, должно быть.