— Она влюблена в тебя.
Я смог только ошеломленно уставиться на него.
— Что?
— Ты слышал меня. — Жестом он показал в сторону кухни. — Ты считаешь меня глупым, потому что у меня нет красивой бумажонки, подтверждающей уровень моего интеллекта, но моих знаний достаточно, чтобы понять, что ты что-то задумал.
В протесте я махнул рукой:
— Она не видит во мне больше, чем просто друга!
Черт. Признание вслух того, что Мэгги не любит меня в романтическом плане, болью отозвалось в груди.
Покачав головой, я почувствовал, как моя кровь закипала, я становился более раздраженным от его слов.
— И ты прекрасно знаешь, что я ни разу не сказал или не предположил, что ты глуп, отец. Мне всё равно, что ты не ходил в колледж. Правда, как видно, у тебя большие проблемы с тем, что я ходил!
— Я только желаю для тебя лучшего!
— Ну, а строить всякое дерьмо голыми руками не мое! — взорвался я. — И никогда не было тем, чем я хотел бы заниматься по жизни! Но ты отказывался понять это! — Я попытался успокоиться и глубоко вздохнул. — Мне нравилось работать с тобой, когда я был моложе, потому что мы работали вместе. Вот этим я наслаждался, отец. Не самим занятием, а временем, проведенным с тобой.
Кажется, мои слова ударили по нему: плечи поникли, а всякое выражение стерлось с лица. Но я не закончил.
— Я хорош в своей работе, отец. И, черт побери, уверяю тебя, что не сижу весь день перед монитором, играя в гребанные видео игры. Я директор департамента, и я люблю свою работу, люблю технику, с которой работаю каждый день. Я решаю проблемы и совершенствую процедуры, стараясь сделать их как можно лучше. Я использую свой, — я постучал указательным пальцем по виску, — мозг. Каждый. Божий. День.
Почувствовав, что будто выдохся, я покачал головой и отвел взгляд.
— Всё, что я хочу, — чтобы ты мной гордился. Я не скитаюсь по тюрьмам, не связан с наркотиками, я не бездомный. Я — Рай — хороший парень, хороший сын, который упорно трудился, чтобы самому добиться чего-то. Тот, кого ты должен с гордостью называть своим сыном.
Он всё еще ничего не говорил, и я устало потер рукой лицо:
— Не бери в голову, — пробормотал я, развернулся и направился в кухню к двум людям, которые, как я знал, любили меня.
— Подожди.
Я замер из-за его тихой команды. Не потому, что он сказал мне остановиться, а из-за того, как он это сказал. Что-то скрывалось в его тоне. Раскаяние?
Я фыркнул про себя, отметая этот вариант. Нет никакого чертова шанса, что мой отец...
— Райленд, я... — он прервался, и только после этого я повернулся к нему лицом. — Прости меня.
Всегда считалось, что нужно иметь мужество или, раз уж на то пошло, женственность, чтобы признать вину. И это так. Мой отец гордый человек, и извинился? Это дорогого стоит. Вероятно, из-за страха быть поверженным молнией, я должен был оглядеться вокруг.
— Не умничай. — Он смотрел на меня, зная значение моих действий, но я увидел блеск в его глазах.
Медленно кивнув, я почти боялся испортить момент.
— Спасибо.
Некоторое время мы смотрели друг на друга, но когда стало неловко, то мой отец поднял руки и сказал:
— Что же, хватит стоять, выпучив глаза. Возьми два пива и присоединяйся ко мне на веранде, мы могли бы поговорить о том, какое предложение о продаже моего дела я должен принять.
Я стоял ошеломленный, и мне потребовалось время, чтобы осознать что происходит. Мой отец на самом деле хотел... поговорить со мной.
Боже мой. Что случилось с отцом, после чего он стал мягче?
— Не заставляй меня передумать, — проворчал он, развернулся и направился на веранду.
Нет. Забудьте мои последние слова. И под страхом смерти этот парень не смягчится.
Когда его рука была на ручке двери, ведущей к веранде, он остановился.
— Не думай, что я забыл о другом вопросе. — Пауза. — Про Мэгги. — Он вышел и закрыл за собой дверь.
Я громко выдохнул. Конечно, он не забудет об этой маленькой детали. Черт.
Значит, я должен был пойти и поговорить с отцом начистоту. О моей лжи, что навалилась, как снежный ком. О том, что я увяз настолько, что не знал, как выбраться.
И о том, что я гей, который и не гей вовсе.
Блин. Я даже самого себя смутил.
Это не значило, что я с легким сердцем дошел до кухни, чтобы взять пива. Что-то произошло, и я не собирался смотреть дареному коню в зубы.
Я должен что-то извлечь из этих пасхальных выходных.
Я просто должен вернуть моего отца обратно, такого отца, какого я всегда желал.
Моего сторонника.
Глава 27
Мэгги
— Что-то ты очень тихий. — Мы возвращались в Саратогу по извилистой дороге, и я с любопытством разглядывала Рая, как он был сосредоточен на дороге. Он словно погрузился в свои мысли: губы сжаты в тонкую линию, а меж бровей образовалась складка.
И, казалось, его мысли не очень-то счастливые.
— Просто задумался о некоторых словах, которые в беседе сказал мой отец.
Я подождала, уставившись на него, и еще немного подождала. Пока, в конце концов, до меня не дошло, что он не планировал делиться.
— И-и-и?
Рай кинул на меня быстрый взгляд.
— И ничего. Я просто перевариваю сказанное. — Я осмотрела его загорелое тело, которое стало таким благодаря нашим многочисленным прогулкам по набережной Лейк-Плэсид и каякингу. Его переносица слегла загорела, и у меня появилось странное желание оставить на ней легкий поцелуй.
Так что же теперь я выбрала мою внутреннюю няню? Отли-и-ично, Мэгги. В следующий раз я буду представлять себя в роли сексуальной медсестры, а Рай склонит меня на столе для осмотра и...
Стоп. Сто-о-оп. Может быть, из-за повышения высоты в мою голову лезли всякие грязные мыслишки о паршивом порно или вроде того.
Или может быть все дело в сексуальном парне, который сидел рядом со мной в машине? Может, так и было? Может ему хотелось бы, чтобы моя рука погладила его колени и..
Ах, вот и она, леди и джентльмены. Моя внутренняя грязная шлюшка пожаловала в гости.
Здорово же, да?
Я подвигалась на месте, пытаясь облегчить возбуждение, благодаря которому мои трусики уже намокли, но этим привлекла внимание Рая.
— Ты в порядке?
— Ага. — Я отвернулась к окну, подальше от восхитительного соблазна, находящегося рядом со мной. Деревья, так много деревьев.