«Лиственные и хвойные, лиственные и хвойные», — я тихонько повторяла, стараясь успокоить себя и свои внезапно разбушевавшиеся гормоны. Смешно, как будто у меня давно ничего не было. То есть, черт, только прошлой ночью мы...
Блин. Лиственные, хвойные, лиственные, хвойные. Думай о деревьях, Мэгги. Думаю о длинных деревьях. Некоторые приносят плоды, а некоторые семена. Какие-то деревья прямые и толстые, как и у Рая...
— Так что, на самом-то деле, мы с отцом неплохо поболтали.
Рай удивил меня — не только своими словами, но и тем, что освободил меня от моих порнографических мыслей. Его тон привлек мое внимание, в нем прослеживалась мягкость, которой никогда не было, если он говорил об отце.
— О чем вы говорили?
— О колледже, моей работе, а затем он... обратился ко мне за советом, хотел узнать, какое из предложений о продаже ему стоит принять.
— Ух ты. — Я была ошеломлена, потому что это очень важные новости.
— Думаю, что ты — мой счастливый талисман, Мэггс. — Он послал мне улыбку и снова сосредоточился на дороге. — Никогда прежде не было такого прогресса, — с неуместным смехом добавил, — не то, чтобы не было попыток. Так что... спасибо.
— Эй, для этого ведь и нужны друзья, верно?
Как только слова покинули мой рот, я почувствовала это. Дискомфорт. Неловкость, которая терзала меня.
Лукавство.
Его глаза были прикованы к извилистой дороге, а я внимательно смотрела на него и задавалась вопросом, от чего его челюсть так плотно сжата. Взглядом я проследила до его рук на руле, костяшки пальцев побелели из-за его сильной хватки.
— Друзья, — его голос прозвучал монотонно, у меня сдавило горло, когда он произнес это единственное слово.
Отвернувшись, невидящим взглядом я уставилась в окно со стороны пассажира, задаваясь вопросом, почему это слово вызвало такую сильную реакцию. И не только у него. Когда это слово — друзья — произнесла я, у меня было такое ощущение, что мне девять и мама только что подловила, как я грубо выражаюсь. Словно я практически могла почувствовать мерзкий вкус во рту. В то время это оставляло противное послевкусие, потому что я знала, что не права, знала, что моя мама расстроена моим поведением.
А теперь это слово — хотя ни в коем случае его нельзя отнести к грубым выражениям — тем не менее, казалось именно таким.
Еще никогда в своей жизни я не была такой вымотанной, такой опечаленной, используя это слово.
Друзья. Каким-то образом оно стало плохим словом для меня. Оно означало, что я в коробке, ограниченной одной категорией.
Независимо от того, насколько сильно я хотела перебраться в другую.
Август
— Когда я увидел тебя напротив бара, моей первой мыслью было «я хочу ее заполучить», — медленно, растягивая слова, произнес мне на ухо глубокий мужской голос, и я чуть не поперхнулась глотком вина.
Стараясь контролировать себя и не закатывать глаза, я повернулась, когда Рай опустился на барный стул, который я заняла ему. Его усмешка была заразительной, и я почувствовала, как уголки моих губ поползли вверх, отражая ее.
Была пятница, и мы решили встретиться и пропустить по стаканчику после работы в «Кьянти». В течение «счастливого часа» у них лучший выбор «вин недели».
— Что вам принести? — спросил бармен, пока Рай изучал винное меню в кожаном переплете.
— Мне Мерло. — Я указала пальцем в перечне.
Рай покачал головой с невозмутимым выражением лица:
— Не могу. Мерло делает меня распутным.
Бармен запрокинул голову, смеясь, в то время как я закатила глаза. В конечном итоге Рай заказал Ред Бленд.
— Итак, — я приблизилась, — ты выбрал это место сегодня по какой-то причине?
— Эм-м, потому что мы давно не были здесь? — Видимо, он был сбит с толку моим вопросом.
— Ты не помнишь, что я сказала, когда мы в последний раз пришли сюда в «счастливый час»?
— Не-а.
— Это место, — я наклонилась еще ближе и приглушенно произнесла, — где вязаные жилетки находят свою смерть.
Губя Рая сжались, в глазах плясали смешинки, когда он осматривал других многочисленных посетителей ресторана, после чего вернул свое внимание ко мне.
— Совсем забыл.
Я переключила свое внимание на вино и посмотрела в зеркало на стене у бара. Несколько стремно, да? Тот факт, что мне нравилось наблюдать за людьми через зеркало? Это извращение, да, но большинство людей не замечало, а мне нравилось придумывать истории в своей голове.
— У тебя жуткая ухмылка.
Незамедлительно мой взгляд вспорхнул к собственному отражению, и я стерла ухмылку с лица, изучая его. Встретившись в зеркале взглядом с Раем, я готова была поклясться, что на секунду увидела в них что-то... жар, но это быстро исчезло. Настолько быстро, что я задумалась, а не было ли это лишь моим воображением.
С тех пор, как четыре месяца назад у нас был тот самый «момент» на пасхальных праздниках в доме его родителей, мы оба негласно заключили соглашение о «молчании в тряпочку». Я была благодарна, что это не испортило нашу дружбу. И даже несмотря на то, что часть меня предполагала его бисексуальность, я не могла решиться поднять эту тему, потому что мне не хотелось ставить на кон наши прогрессирующие отношения и в результате потерять одного из лучших друзей. Для меня дружба гораздо важнее. К тому же, я вполне уверена, что у него ко мне чувство больше, чем как к просто другу, так что так надежнее.
Но в такие моменты, когда дала бы голову на отсечение, что поймала его возбужденный взгляд, я не могла не вспомнить, как же хорошо с ним было.
Я увидела, что он наклоняется ко мне, плечом задев мое, наши взгляды были прикованы к нашим отражениям.
— Хочешь сыграть? — Его озорная ухмылка сказала всё, что мне нужно было знать.
Широко улыбнувшись, я кивнула:
— Очень.
Суть нашей «игры» заключалась в том, что мы выбрали людей и составляли их предысторию, а иногда и диалоги. Чем смешнее, тем лучше.
— Хорошо, тогда та парочка в направлении трех часов.
Последовав инструкциям Рая, я посмотрела и увидела женщину и мужчину. Она выглядела так, словно ее грудь того и гляди выпрыгнет из майки, она прижималась ею к руке парня, — к слову, который безрезультатно пытался отодвинуться — а тот факт, что его взгляд не особо задерживался на ней, говорил о многом. К тому же, было похоже на то, что она в нем заинтересована больше, особенно учитывая то, что он продолжал потягивать свой напиток, которого почти не осталось.