Люди, подвергавшиеся подавлению памяти до просмотра «Бесконечного отражения», после обратного процесса могли странным образом припомнить только какие‑то обрывки фильма и его приквела. Многие шли на фильм повторно, а также часто забредила в какой‑нибудь местный видеопрокат. Улики были анекдотичны, но таких анекдотов начинало витать огромное множество. Тысячи зрителей были убеждены, что их запрограммировали смотреть кино снова и снова.
Журналисты и кинотеатры обвинили студию в манипулировании сознанием зрителей для получения сверхприбылей. Студия обвиняла прокатчиков в том, что они влезли машинкам в нутро, чтобы самим получить сверхприбыли, — а самое забавное, что у большого количества владельцев кинотеатров имелись существенные доли и в окрестных видеолавках. Блокираторы памяти стали задвигать подальше в шкафы. Кассовые сборы упали. Конгресс отменил каникулы в честь Дня независимости, чтобы провести специальные слушания: в итоге, выпуск программы «Весь Голливуд» состоял из выступлений одних политиков, и его следовало бы назвать «Весь Вашингтон».
Эл Йост в свой выходной смотреть все эти дебаты не стал. Его кинотеатр оказался едва ли не единственным, которому удалось избежать скандала, и народ на 4 июля валил в него валом. Но у Эла уже было назначено свидание с Элен — в «Кафе Америкэн» у Рика.
Джейсон заглянул в домашний кинозал, когда по экрану ползли начальные титры.
— Вы эту штуку сколько раз уже смотрели? — спросил он.
Элен игриво пульнула в него катышком попкорна:
— Все равно не насмотрелись.
— Проучи его, Элен. А ты сам‑то «Касабланку» видел, сынок?
— Ф–фууу…
— Тогда садись. — Эл подвинулся ближе к жене. — И если тебе повезет, когда фильм закончится, я расскажу тебе о нем всю правду.