— Я знаю. У меня есть точно такая же… В воздухе повисло тягостное молчание.
Желая немного разрядить обстановку, Женя решил переменить тему.
— А, может, у вас есть с собой фотографии мамы? Было бы интересно взглянуть.
— У меня с собой кассета, — сказала Алекс. — У вас есть видео? И еще. Можно я посмотрю, где мама жила?
Саша встала.
— Пошли. Сейчас посмотришь… Если тебе противно не будет после Америки твоей стерильной…
Все трое двинулись в коридор. Женя по пути заглянул в комнату сына. Алекс с любопытством осматривалась по сторонам. Мама, мамочка… Бедная, как же ты здесь жила?.. Теснота, замасленные обои, растрескавшиеся потолки… Вряд ли в те годы было лучше… Скорее еще беднее, чем сейчас…
— Давай! — сказала Саша, взяла кассету и сунула ее в гнездо видеомагнитофона. — Кстати, вот эта кровать осталась от матери. Так и стоит. Это значит, мы с тобой на ней и родились. Если отсчитывать с момента грехопадения наших с тобой мам. А это наша бабка.
Она указала на стену. Алекс растерялась… Лицо женщины на фотографии, висевшей на стене, поразительно напоминало лицо ее матери. Да и их самих с Сашей. Так вот какой была их бабушка… И вот на кого они все похожи.
Видеомагнитофон заработал. И Алекс увидела на пленке свой роскошный дом, огромный бассейн с голубой водой, где-то в углу чернокожего садовника, подстригающего кусты идеально ровно… Рядом, на огромной ухоженной травяной лужайке застыл красный «ягуар» с открытым верхом. Инвалидная коляска с электроприводом. В ней изможденная женщина… Мама, мамочка… Как же без тебя плохо… Хотя на самом деле у Алекс все хорошо. Это надо затвердить и почаще повторять про себя.
— Это что у тебя, художественный фильм? — спросила Саша. — Я, по-моему, его переводила. Там еще садовника, кажется, убивают, да? Промотай дальше.
— Это мама… — тихо сказала Алекс. — Я снимала ее за несколько дней до смерти. У нас на бэкъярд.
У Саши перехватило дыхание. Она не верила своим ушам.
— Как мама?.. Ты хочешь сказать. Это ваш дом?! Ваш?! И вы в нем живете?!
Алекс отозвалась без всяких эмоций:
— Я купила этот дом для мамы два года назад. Когда у нее начались проблемы со здоровьем. Там много воздуха и земли для прогулок. Я тоже туда переехала. До этого я жила прямо в центре Нью-Йорка, на Манхеттене.
В этот момент пожилая женщина на экране сделала плавный полукруг вместе с коляской и слабо помахала в объектив рукой. Следующий кадр — лицо тети Юли крупным планом. Она вяло улыбнулась в экран. Съемка оборвалась.
Саша сидела потрясенная…
— Одно лицо. Так это… не кино?.. Алекс покачала головой.
— А зачем вам столько комнат? — без всякой связи с предыдущим выпалила Саша.
Сестра не успела ответить. Да и что ей было отвечать?.. Женя как раз зарядил фотоаппарат и навел его на сестер.
— Внимание! Скажите «чииз!»
Вслед за этим сверкнула вспышка поляроида подряд два раза. Из фотоаппарата поползли еще белые карточки. Буквально на глазах стали обрисовываться фигуры сестер.
Женя вручил каждой по влажному снимку.
— Сестрам на память.
— Удивительно похожи… — прошептала Алекс, глядя на фотографию.
— Да, правда. Только прическа у меня другая, — автоматически заметила Саша, не в силах прийти в себя после всего увиденного и услышанного.
Алекс осторожно поправила ее волосы.
— Можно постричь. Вот так… И тогда нас никто не отличит.
— Даже мы сами, — усмехнулась Саша.
— Даже мы сами… — эхом откликнулась сестра.
На экране видеомагнитофона в это время пошли кадры еще более впечатляющие: интерьеры гостиных, спален, зимний сад, тренажерный зал, промелькнула пожилая женщина в фартуке — похоже, китаянка.
— Это наша хаускипер, миссис Фуонг, мы зовем ее Дэйзи, — объяснила Алекс. — Мама любила китайскую кухню, еще с Израиля.
— А мужчина, вон тот. Ну, с мобильником в руках. Красавчик. Это твой муж? — полюбопытствовала Саша.
Она все еще никак не могла очнуться от потрясения и вела светскую беседу на автопилоте. Надо же о чем-то говорить и спрашивать…