Мудак.
Я закатываю глаза и направляюсь внутрь, кивая Беатрис — экономке моего отца, — когда захожу в офис. Папа сидит за своим столом, болтая с Энцо, который сидит напротив него, они оба обсуждают выздоровление Робин и то, как она переживает свою беременность.
За последние несколько месяцев я многое узнал о своем младшем брате. От того, что он не такой… безумный, как мы все верили, сводит с ума тот факт, что из него получится чертовски хороший муж и он станет невероятным отцом. Если бы кто-нибудь сказал мне год назад, что мой младший брат станет отцом, я бы отправил их в больницу, прежде чем собственноручно задушить Энцо, но оказалось, что все, что ему было нужно, — это встретиться со своей женой. Как только он увидел Робин, то сразу успокоился. Не поймите меня неправильно, он все еще... другой, но он и близко не такой психованный, как раньше. Он чертовски любит ее, он счастлив, и это все, о чем мы действительно можем просить.
— Эй, братан, ты наконец-то перестал меня избегать? — Спрашивает Энцо. Я бросаю на него свирепый взгляд, прежде чем рискну взглянуть на папу, который сидит с каменным лицом, уставившись на меня. Он единственный, кто может соперничать со мной в маскировке своих мыслей и эмоций. Мы очень похожи, и я больше похож на своего отца, чем мои братья.
Я отвожу взгляд и снова смотрю на Энцо. — Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Нет, нет. Я тоже хочу знать, почему ты избегаешь меня. А также почему один из охранников сказал мне, что ты навещал Иззи на прошлой неделе, но она отрицает это, когда я спросил. — Голос Луки раздается у меня за спиной, и я делаю глубокий вдох, готовый отрицать то, о чем он спрашивает. Но наш папа заговаривает раньше, чем я успеваю.
— Мы можем обсудить это дерьмо позже. Прямо сейчас я хочу поговорить о том, кто, черт возьми, вмешивается в наши поставки. Я разговаривал с О'Брайеном прошлой ночью. У него тоже были проблемы с поставками, и когда он немного покопался, то выяснил, что Муноз и Андреев тоже пострадали со своими. Кто-то охотится за четырьмя основными организациями в нашем городе. На данный момент они ограничились мелкими поставками и предприятиями, где, как они знают, им это сойдет с рук, и они не будут пойманы. Мне нужны дополнительные люди для каждой поставки, для каждого бизнеса, для каждой нашей гребаной сделки, пока мы не разберемся с этим дерьмом.
Мы все киваем в знак согласия.
— Есть идеи, кто это? — Спрашивает Лука. У папы дергается челюсть.
— Нет. Сейчас нам просто нужно быть начеку и посмотреть, не раскроются ли они сами. О'Брайен согласился держать нас в курсе со своей стороны, любое общение между нами будет проходить через Марко.
Какого хрена?
— Почему я? — Спрашиваю я, и его острый взгляд пронзает меня насквозь. Он не может знать, не так ли? Я почти уверен, что Финн имеет какое-то представление о том, что произошло между мной и его сестрой, и имел на протяжении многих лет, если судить по взглядам, которые я ловил, когда он смотрел на меня. Чего я не знаю, так это почему он до сих пор не попытался разорвать меня на части. Я разбил сердце его сестре, и я знаю, насколько они всегда были близки, так что для меня это никогда не имело никакого смысла.
— Без понятия, — говорит он с явным сарказмом в голосе, прежде чем Энцо — гребаный Энцо — вмешивается.
— Значит, мы все просто игнорируем тот факт, что Марко превратился в меня и теперь преследует свою собственную девушку?
Лука, который как раз делал глоток виски, поперхнулся своим напитком, прежде чем перевести взгляд на меня.
— О чем, черт возьми, он говорит? Какая девушка?
— Лука, мне нужно, чтобы ты поехал домой и попросил Иззи разобраться с этими пропавшими грузами для нас. Господь свидетель, она намного лучше разбирается в этом дерьме, чем наш собственный технарь, — говорит папа, пока мы с Лукой продолжаем пялиться друг на друга.
— Что? Папа ч...
— Сейчас, — рявкает папа, прерывая его. Лука закатывает глаза, прежде чем одарить меня взглядом, говорящим, что это еще не конец, и выходит из комнаты, оставляя нас троих позади.
— Энцо, убирайся отсюда.
— Я вроде как хочу остаться и посмотреть, — говорит Энцо с самодовольной ухмылкой, направленной на меня.
— Правда? Я думал, что ты захочешь вернуться домой к своей беременной жене, — невозмутимо говорит папа.
Все поведение Энцо меняется за секунду. Дерзкий мудак исчез, на смену ему пришел мой брат с мягким выражением в глазах, когда он, без сомнения, думает о Робин. Он уходит, даже не взглянув на меня и даже не попрощавшись, оставляя меня наедине с моим отцом.
Отлично.
— Садись, — приказывает он, и я сажусь напротив него и жду, когда он начнет.
— Знаешь, когда ты начал встречаться со Слоан много лет назад, я думал, ты сошел с ума. Потом я понял, как она изменила тебя. Я заметил небольшие различия в тебе и то, насколько ты был счастливее. Я не знаю, что произошло между вами двумя, но я точно знаю, что с тех пор ты был лишь оболочкой самого себя. Мой вопрос в том, ты уверен, что она стоит того, чтобы снова испытывать ту боль, которую ты испытывал последние десять лет?
Я сижу и в шоке смотрю на своего отца. Я понятия не имел, что он знал обо мне и Слоан. Я был уверен, что если бы он знал, то сказал бы что-нибудь тогда. Он бы положил этому конец. Судя по тому, как он говорит, это звучит так, как будто он знал все с самого начала. Какого черта?
— Как давно ты знаешь?
Он закатывает глаза. — Ты должен уже знать, что от меня мало что ускользает, сынок, — говорит он, и я рассеянно киваю головой.
— Я спрашиваю тебя снова, Марко, ты уверен, что эта девушка того стоит?
От его тона во мне закипает гнев. — Она не просто какая-то девчонка, — коротко говорю я. — Она любовь всей моей чертовой жизни. Она — это все.
Я приподнимаю бровь, провоцируя его бросить мне вызов. Только он этого не делает. Он откидывается на спинку стула с самодовольной ухмылкой и кивает головой.