— Хорошо. Тебе, блядь, давно пора вытащить голову из задницы и понять, что с этим нужно что-то делать. А теперь убирайся отсюда к черту, я с нетерпением жду встречи со своей новой невесткой, когда ты наконец возьмешь себя в руки.
With love, Mafia World
Глава 7
Марко
Прошлое — март 2014 года
Я никогда не встречался должным образом. Я никогда не встречал девушку, с которой хотел большего, никогда не встречал кого-то, кто, как я чувствовал, мог значить для меня больше. До Слоан. Она не похожа ни на одну другую девушку, которую я когда-либо встречал.
Я понятия не имею, что делаю. Все, что я знаю, это то, что прошлой ночью она сидела у меня на коленях, мои губы были на ее губах, когда она терлась об меня, и все, о чем я мог думать, это о том, что она заслуживала лучшего. Вот так я в конце концов и ляпнул о том, что мы поужинаем. Теперь я стою на своей кухне, добавляя последние штрихи к нашему ужину и ожидая ее прихода.
В идеальном мире я мог бы пригласить Слоан в ресторан на наше первое свидание, но это, вероятно, убило бы меня. В идеальном мире я бы смог заехать за ней, но мы оба согласились, что, вероятно, было бы лучше, если бы мы встретились здесь. Мы не знаем, следят ли за нами, а быть замеченными вместе в машине слишком рискованно. Мы уже пару раз шли на такой риск.
Раздается стук в дверь, и я вытираю руки полотенцем для рук, прежде чем подойти к двери. Я распахиваю ее, и мой мозг на мгновение замирает от открывшегося передо мной зрелища.
Слоан стоит с застенчивой улыбкой на лице, ее светлые волосы небрежно завиты и убраны назад с лица, на ней бледно-розовый сарафан. От нее, блядь, захватывает дух.
— Привет, — шепчет она и прикусывает нижнюю губу.
Я подхожу к ней и беру ее за подбородок большим и указательным пальцами. — Привет, — шепчу я, прежде чем запечатлеть ее губы в быстром поцелуе. Я отступаю назад и открываю дверь шире, жестом приглашая ее войти.
Я позволяю Слоан провести меня по квартире, наблюдая, как она все осматривает. В моем жилище нет ничего личного. В гостиной есть большой шкаф-купе и телевизор с обеденным столом сбоку, откуда открывается вид на кухню открытой планировки. На стенах нет никаких личных штрихов или фотографий. Я пытаюсь увидеть пространство ее глазами. Не кажется ли ей, что оно слишком простое? Слишком безличное?
— Как давно ты здесь живешь?
— Около года или около того. Я съехала, как только мне исполнилось восемнадцать.
Она поворачивается ко мне лицом. — Итак, что ты приготовил для меня, Романо? — спрашивает она с ухмылкой на своих прелестных губах.
— Решил, что с лазаньей я не ошибусь.
Ее брови приподнимаются, а глаза расширяются. — Ты на самом деле готовил?
Я хихикаю. — Конечно. В детстве нас учили готовить самые разные блюда. Моя лазанья вкусная, но она никогда не сравнится с папиной.
Слоан улыбается мне, и я чувствую себя чертовски глупо, говоря это, но это зажигает меня изнутри.
— Показывай дорогу, шеф.
Я качаю головой и веду ее к столу. Я помогаю ей сесть, прежде чем разложить еду на кухне и взять бутылку вина. Слоан не берет ни кусочка, пока я не сяду, и как только она это делает, я вознагражден самым эротичным стоном, который я когда-либо слышал.
Черт возьми, Иисусе. Как, блядь, я должен пережить ночь, когда она издает такие звуки?
— Хорошо? — Спрашиваю я со смешком, и она одаривает меня застенчивой улыбкой.
— Очень хорошо.
Мы едим в основном в уютной тишине, иногда поддерживая светскую беседу. Обычно я ненавижу светские беседы, но со Слоан я не могу насытиться. Я хочу знать, что она чувствует. Я хочу знать ее мнение о вещах. Я хочу знать, как она думает. Я хочу знать, что движет ею.
Она постепенно становится навязчивой идеей, от которой я не хочу избавляться.
Она медленно проникает мне под кожу, и, черт возьми, я хочу от нее большего.
Я хочу ее.
Как только мы заканчиваем, я убираю со стола и наблюдаю из кухни, как она бродит по моей гостиной, прежде чем остановиться у окна и посмотреть на город внизу.
— Ты когда-нибудь задумывался, каково это — вырасти нормальным? — спрашивает она, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Иногда я задаюсь вопросом, каково вырасти в нормальной семье. Чтобы не беспокоиться о том, что за мной постоянно наблюдают, чтобы иметь возможность заводить друзей, не впадая в паранойю по поводу того, что они нацелились на меня или используют, чтобы сблизиться с моей семьей.
Наступает короткое молчание, когда она заканчивает говорить, и я медленно подхожу к ней сзади. Добравшись до нее, я перекидываю ее волосы на одно плечо и провожу кончиками пальцев по ее шее.
— Ты беспокоишься об этом со мной? Что я просто использую тебя, чтобы добраться до твоей семьи? — шепчу я. — Что я просто использую тебя?
Она поворачивается ко мне лицом и смотрит на меня своими завораживающими голубыми глазами. Они подобны океану, затягивающему меня на дно.
— Правда? — Ее голос тверд, но в нем слышится скрытая дрожь, которую большинство людей, вероятно, не заметили бы.
К счастью, я не такой, как большинство людей.
— Я говорю это с самыми добрыми намерениями. Слоан, ты самый неудобный человек в моей жизни. Я не искал тебя, маленький воин, и все же ты здесь. Я хочу тебя не ради твоей семьи. Если уж на то пошло, я хочу тебя вопреки им. Я не хочу сближаться с тобой, потому что хочу использовать тебя, я хочу сближаться с тобой, потому что не могу прожить ни одной минуты в день без того, чтобы ты не всплывала у меня в голове. Я, блядь, дышать не могу, не думая о тебе. Я хочу тебя, потому что ты самая потрясающе красивая душа, которую я когда-либо встречал. Ты заставляешь меня хотеть поговорить с тобой. Ты заставляешь меня улыбаться, хохотать и шутить, Слоан, я ни с кем так не поступаю. То, кто ты и кто твоя семья, чертовски неудобно для меня, но я все равно хочу тебя, — бормочу я и заправляю выбившуюся прядь волос ей за ухо. — Вопрос в том, Слоан, хочешь ли ты меня?
Она прикусывает нижнюю губу, пристально глядя на меня, но ничего не отвечает. Вместо этого она достает свой телефон из кармана платья и некоторое время возится с ним, прежде чем музыка наполняет воздух. Она кладет телефон на подлокотник дивана и протягивает мне руку.