— Нет. Я думал, что это возможно, но я изучил это, и все кажется законным, — добавляет папа.
— Насколько больше пострадали ирландцы, чем все остальные? — Спрашиваю я, мои внутренние инстинкты кричат, что записка, полученная Слоан, не просто какое-то дурацкое совпадение.
— По крайней мере, вдвое больше, чем у всех нас, — говорит Лука, и я, не подумав, чертыхаюсь себе под нос. Звук не остается незамеченным, когда Лука поворачивает голову в мою сторону и сужает глаза.
Тем временем мой дорогой маленький брат-размешиватель дерьма ухмыляется мне. — Не потрудишься объяснить нам всем, почему ты так расстроен из-за того, что пострадали ирландцы, большой брат?
Я ворчу на него и сажусь. Я почти уверен, что сейчас меня будут допрашивать, так что могу устраиваться поудобнее.
Я переключаю свое внимание на отца. — Прошлой ночью Слоан подсунули под дверь записку. Нет никаких доказательств, что это связано с тем, кто издевается над нами, но мое чутье подсказывает, что это как-то связано.
Выражение лица моего отца за секунду меняется с непринужденного на разъяренное. Я чувствую прилив тепла от того факта, что он даже не знает ее, ее можно считать врагом, но мои чувства к ней стирают все, что могло быть направлено против нее, поскольку он автоматически переходит в режим защиты.
Лука переводит взгляд с меня на нашего отца, и я вижу, что его переполняют вопросы, но папа заговаривает прежде, чем он успевает их озвучить.
— Что говорилось в записке? И как она была доставлена?
— В записке говорилось: ‘Они знают? Они относятся к собственной смерти слишком легкомысленно’, но Слоан не стал уточнять, кто были эти "они" и о ком шла речь. Записку подсунули ей под дверь. Я не уверен, когда, но она нашла записку, когда поздно вернулась домой и разговаривала со мной по телефону.
— Извини, но кто, черт возьми, такая Слоан? — Спрашивает Лука, и Энцо хихикает.
Я делаю глубокий вдох, прежде чем выдохнуть. — Слоан О'Брайен.
— Ты имеешь в виду девушку, которая посещала те вечера? Сестра-близнец Финна? Какого черта ты с ней разговаривал? Я даже не знал, что она вернулась в город.
Поехали.
— Она уехала из города десять лет назад, — говорю я, колеблясь, прежде чем сказать самое болезненное. — Она уехала после того, как я разрушил нас.
Лука моргает, по-видимому, не находя слов, в то время как мой отец и Энцо бросают на меня жалостливые взгляды.
— Я не знаю… Я не понимаю, что ты испортил? — Спрашивает Лука, когда, наконец, берет себя в руки.
— Мою жизнь, — признаюсь я с самоуничижительным смехом. — Я разрушил свою гребаную жизнь. Она моя Иззи, Лука, — говорю я, чтобы он понял, кто она для меня, и провожу ладонью по лицу.
Его глаза расширяются от шока. Он открывает рот, как будто собирается что-то сказать, прежде чем захлопнуть его и прищуриться. Это не совсем взгляд, направленный на меня, скорее, он пытается переварить информацию.
Черты его лица застывают, и я жду, что он обругает меня за то, что я мудак и скрывал это от него — что было бы справедливо — только мой старший брат шокирует меня до чертиков.
— Мы поговорим о том, что произошло между вами двумя позже. Прямо сейчас нам нужно сосредоточиться на том, кто оставляет записки твоей девушке, и кто издевается над нами. Нам также нужно встретиться с Финном в какой-то момент, чтобы убедиться, что у него нет никаких блестящих идей встать между вами двумя.
— Да... Только на самом деле она не моя девушка, Лука. Я не уверен, что она когда-нибудь простит меня за то дерьмо, которое произошло между нами.
Лука подается вперед, упираясь локтями в колени и сцепляя руки. — Ты любишь ее? — спрашивает он.
— Конечно, — отвечаю я, даже не задумываясь об этом. Я устал скрывать свои чувства к ней, и правда в том, что я чертовски увлечен этой девушкой. С той самой ночи, когда я встретил ее. Я должен был рассказать своей семье о ней еще тогда. Теперь я знаю, что они сделали бы все возможное, чтобы обезопасить ее, и, возможно, все не превратилось бы в то дерьмовое шоу, которое они устроили.
— Тогда она твоя девушка, — говорит он, кивая, как будто это самая очевидная вещь в мире. Как будто он не сомневается, что все наладится само собой. Если бы я только мог позволить себе тоже в это верить.
With love, Mafia World
Глава 11
Слоан
Прошлое – июль 2014
Пальцы водят круговыми движениями по моему животу, отчего у меня по коже бегут мурашки.
— Как так получилось, что мы вместе уже четыре месяца, и это первый раз, когда ты остаешься на ночь? — Марко хмыкает.
Он прошел долгий путь за то время, что мы виделись. В первые дни беседовать с ним иногда было все равно что пытаться выжать кровь из проклятого камня, но теперь он открыто разговаривает со мной, даже заходит так далеко, что сам начинает разговор. Его грубоватая внешность меня нисколько не беспокоит, потому что я знаю, как сильно он заботится обо мне под всем этим.
— Потому что это первый раз за четыре месяца, когда мой отец уезжает в командировку, поэтому он не будет знать, дома ли я сегодня вечером.
Мы видимся так часто, как только можем, но из-за того, что он учится в колледже и работает на своего отца, а мне приходится быть идеальной маленькой принцессой мафии, иногда бывает трудно найти время.
Он вздыхает, явно недовольный тем, как нам приходится все делать.
— Прости, — шепчу я, проглатывая комок в горле.
Марко хватает меня за подбородок и поворачивает лицом к себе, приподнимаясь на локте, пока мы нежимся в его постели.
— За что ты извиняешься? — спрашивает он, нахмурившись.
Я вздыхаю. — Мне жаль, что нам приходится встречаться тайком. Мне жаль, что у нас нет больше времени друг для друга. Мне просто жаль, что между нами все так, — признаюсь я.
Он качает головой еще до того, как я заканчиваю говорить. — Это не твоя вина, детка. Мы ничего не можем поделать с нашими семьями. Мне жаль, что у меня нет больше времени для тебя. Мне жаль, что я не могу водить тебя на настоящие свидания и проводить с тобой время на публике. Мне жаль, что ты не можешь поступить в колледж, как хотела, потому что твой отец этого не допустит. Прямо сейчас мы ничего не можем сделать по-другому, детка, так что нет смысла зацикливаться на вещах, которые мы не можем изменить.