Я еще раз бросаю взгляд на документы и вижу, что мою пациентку зовут Робин Романо, которая в настоящее время беременна. Я оглядываюсь на нее на секунду, прежде чем мой взгляд снова останавливается на нем.
Я ничего не могу с этим поделать. Я не могу это остановить. Я не могу говорить. Все, что я могу делать, это, блядь, пялиться на него, застыв на месте и не в силах сделать что-либо еще.
Он изменился с тех пор, как я видела его в последний раз. Он выглядит старше, его темные волосы немного длиннее, чем были раньше. Он стал более мускулистым, выглядя совершенно безупречно в, без сомнения, очень дорогом костюме.
Его глаза встречаются с моими, и я наблюдаю, как шок и неверие отражаются на его лице. Его глаза слегка расширяются, а лицо немного бледнеет, что, по сути, приводит Марко в полное замешательство. Он всегда хорошо скрывал свои эмоции, просто недостаточно хорошо. Во всяком случае, не от меня.
Мы остаемся в таком положении. Взгляды прикованы друг к другу, никто в комнате не разговаривает, никто не двигается. Никто ни хрена не делает, только наблюдают друг за другом.
Только когда открывается дверь ванной и выходит парень, я прихожу в себя и теряю отсрочку.
— Я… эм, я... извини. Я вернусь через минуту, — бормочу я, прежде чем развернуться и выбежать из комнаты, стараясь оказаться как можно дальше от Марко Романо.
With love, Mafia World
Глава 2
Марко
Настоящее
Я смотрю на женщину передо мной, неуверенный, то ли это иллюзия, и я окончательно сошел с ума, то ли она действительно здесь, стоит всего в нескольких футах от меня.
Прошло десять долгих лет с тех пор, как я видел эти пронзительные голубые глаза. Десять лет с тех пор, как я слышал этот ангельский голос. Она такая же, но в то же время другая.
Когда-то в ней была легкость, искорка в ее глазах. Теперь есть только что-то, очень похожее на боль. Вероятно, та же самая боль, которую можно увидеть и в моих.
Я не могу ничего сделать, кроме как смотреть, как она, запинаясь, придумывает оправдание, чтобы уйти, прежде чем выскочить за дверь. И даже тогда я остаюсь пялиться на то место, где она стояла, пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло.
Я давным-давно принял решение, что сделаю все, что в моих силах, чтобы никогда больше не видеть ее, потому что знал, что если увижу ее снова, то никогда не смогу ее отпустить.
— Марко, — рявкает мой брат, выводя меня из ступора. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, стоящего в ногах кровати Робин. — Иди.
Эти слова, наконец, дают мне понять, что это на самом деле реально и что мне нужно двигаться.
Я вскакиваю со своего места и выбегаю из комнаты в коридор. Я смотрю по сторонам, но ее здесь нет. Я знал прежнюю Слоан лучше, чем самого себя. И если новая Слоан хоть немного похожа на нее, я знаю, что она где-нибудь спрячется, пытаясь взять себя в руки, чтобы вернуть свою маску на место.
Я нахожу ближайший женский туалет и стучу в дверь, прежде чем приоткрыть ее.
Слоан стоит у раковины, вцепившись в керамическую поверхность руками и пытаясь контролировать дыхание. Я вхожу в комнату, но она не поднимает головы, чтобы посмотреть, кто присоединился к ней. Ей это и не нужно, она точно знает, кто только что вошел в комнату.
— Слоан, — говорю я, мой голос звучит хрипло даже для моих собственных ушей. Прошли годы с тех пор, как я произносил ее имя вслух. Ее глаза закрываются, когда она опускает голову, как будто пытается взять себя в руки, прежде чем, наконец, выпрямиться и повернуться, чтобы посмотреть на меня.
Я засовываю руки в карманы, чтобы не потянуться к ней. Мне требуется вся моя сила, чтобы просто не сказать к черту все и не притянуть ее в свои объятия.
— Что ты здесь делаешь? — шепчет она, как будто не уверена, что ее голос не дрогнет, если она заговорит на полную громкость.
— Ты действительно думаешь, что я просто позволил бы тебе сбежать, не поговорив со мной? — Спрашиваю я, приподняв бровь. — Ты хорошо выглядишь… как ты?
— Я в порядке. Тебе лучше вернуться к своей жене, — говорит она и машет в сторону двери.
Жена?
О чем, черт возьми, она говорит?
Зачем ей... о черт.
У меня вырывается смешок. — Ты имеешь в виду вернуться к моей невестке?
У нее перехватывает дыхание, прежде чем она бормочет что-то, чего я не могу разобрать.
— Лука женился?
— Да. Но он женат на женщине по имени Иззи. Это, — я машу в сторону двери, — была жена Энцо. Я сидел с ней, пока Энцо принимал душ.
— Энцо женился? Разве он не подросток? — сбитая с толку, спрашивает она.
Я чувствую, как мои губы растягиваются в редкой улыбке. — Ему двадцать два, хотя большую часть времени он ведет себя как подросток.
Она улыбается мне в ответ, и... черт.
Напряжение в моей груди, которое было постоянным последние десять лет, немного ослабевает при виде этого зрелища.
Господи, я чертовски по ней скучал.
— Я скучал по твоей улыбке.
Она заметно вздрагивает от моих слов, но я не пытаюсь взять их обратно. С меня хватит лжи.
— Мы можем поговорить как-нибудь, когда ты не работаешь? Мне нужно кое-что объяснить, — тихо бормочу я, не желая ее пугать. Если есть что-то, что я знаю об этой девушке — нет, об этой женщине, стоящей передо мной, так это то, что она чертовски хороша в побеге. Я ждал десять лет, чтобы снова увидеть ее, и я не хочу все испортить теперь, когда она наконец здесь.
— Я… Я не уверена, что в этом есть необходимость. Прошло десять лет, Марко. Нам не нужно ворошить прошлое, мы оба двигаемся дальше. Я не вижу в этом смысла.
Оба двинулись дальше? Я чертовски уверен, что нет, и дрожь в ее голосе говорит мне, что она тоже. Она никогда не умела лгать мне, по правде говоря. Я собираюсь заявить ей об этом, когда ее телефон звонит с текстовым сообщением, и она достает его из кармана.
Прежде чем она успевает остановить меня, я хватаю телефон и ввожу свой номер. Она изменила свой, когда уехала из города много лет назад — я знаю это только потому, что однажды ночью, выпив лишнего, сдался и попытался дозвониться ей, — и мой с тех пор тоже изменился. Это движение напоминает мне о том, как она выхватила у меня телефон, чтобы дать свой номер в ночь нашей встречи. Я подавляю улыбку, возвращая ей телефон.