Я вижу, как она оборачивается и качает головой, пока я сбегаю по лестнице, но этот засранец не принимает отказа и все еще доставляет ей неприятности, когда я добираюсь до нее. Я хватаю его сзади за рубашку и притягиваю к себе, наклоняясь, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Если я когда-нибудь увижу тебя рядом с ней, или, черт возьми, если я хотя бы увижу, что ты смотришь на нее снова, я вырву твои гребаные кишки и повешу на них, — шепчу я ему на ухо, прежде чем оттолкнуть его от себя. Я смотрю, как он убегает, прежде чем снова поворачиваюсь к Слоан с широко раскрытыми глазами, которая покачивается на ногах. Она, спотыкаясь, направляется ко мне, и я поддерживаю ее, прежде чем оглядываюсь по сторонам в поисках девушек, с которыми она только что танцевала, но их нигде не видно.
К черту это.
Я наклоняюсь и хватаю ее под бедра, перекидывая через плечо. Я издаю смешок, когда она визжит.
— Что ты делаешь? — невнятно произносит она.
— Везу тебя домой.
Я стою и смотрю на движение на улицах ранним воскресным утром с чашкой кофе в руке.
Слоан живет в особняке своего отца с ним и своим братом, так что я не мог просто взять и отвезти ее домой прошлой ночью. Если бы я хотя бы отдаленно приблизился к этому участку, меня бы застрелили на месте, не говоря уже о том, что я держал Слоан почти без сознания. Вот почему у меня не было другого выбора, кроме как привести ее домой, в свою квартиру.
Я понятия не имею, что привело ее в то состояние, в котором она находилась, — и я еще недостаточно хорошо ее знаю, чтобы понять, обычное ли это явление, — но я не мог удержаться от желания быть тем, кто позаботится о ней.
Как только я внес ее в квартиру, она едва держалась на ногах и что-то бессвязно бормотала, поэтому я отнес ее в комнату для гостей и подоткнул одеяло, прежде чем лечь спать самому. У меня были двухсекундные споры о том, должен ли я раздеть ее и одеть во что-нибудь, в чем было бы удобнее спать, но я решил, что ее пробуждение в незнакомом пространстве было бы достаточно плохим. Я не хотел, чтобы она думала, что случилось что-то еще, поэтому я ограничился тем, что снял с нее туфли и оставил в клочке материала, который она называла платьем.
Ее шаги эхом отдаются по коридору, и я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как она, спотыкаясь, выходит на сцену с затуманенными глазами и усталым выражением на своем хорошеньком личике.
— Доброе утро, — бурчу я, мне все еще не по себе от общения с людьми. Хотя я должен признать, что мне нравится разговаривать с ней больше, чем когда-либо с кем-либо еще.
Ее глаза расширяются, когда она замечает меня, и я направляюсь на кухню, чтобы налить ей чашку кофе.
— Э-э... привет?
Она идет за мной на кухню и садится за столик для завтрака.
— Похмелье? — Спрашиваю я с ухмылкой.
Кажется, она обдумывает свой ответ, прежде чем заговорить. — Сбита с толку.
— Ты писала мне, и голос у тебя был хреновый. Я спросил, где ты, и направился туда, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Потом какой-то мудак на танцполе доставил тебе неприятности, так что я вытащил тебя оттуда к чертовой матери. К тому времени, как мы оказались в машине, ты была почти без сознания, поэтому я отнес тебя в комнату для гостей. — Я поворачиваю голову в сторону комнаты, в которой она спала, и ставлю перед ней кофе, прежде чем подойти к холодильнику и достать сливки. Я протягиваю ей их и сахар тоже, поскольку понятия не имею, как она пьет кофе.
— Спасибо, — бормочет она. — Хотя тебе не обязательно было привозить меня сюда, ты мог бы просто отвезти меня домой.
— И дать себя убить? — Я спрашиваю, приподняв бровь.
Она хмурится, прежде чем медленно кивнуть. Она знает, что именно это и произошло бы.
— Что ж, спасибо тебе, Романо. Ты настоящий рыцарь в сияющих доспехах, — говорит она, и ее язвительность возвращается на полную катушку. Я закатываю глаза и принимаюсь за приготовление завтрака для нас обоих.
Вскоре мы оба поели, приняли душ и едем к дому ее семьи. Я раздумывал, не заказать ли ей Uber, но… к черту это. Я не доверяю людям. Мы ездили туда-сюда, и она согласилась позволить мне высадить ее на окраине собственности ее семьи, хотя я останусь поблизости, чтобы убедиться, что она нормально доберется до дома.
Я останавливаюсь в нескольких ярдах от ворот, где, по словам Слоан, есть слепая зона в камерах.
— Спасибо тебе, что заботился обо мне и убедился, что со мной все было в порядке прошлой ночью, — шепчет она, расстегивая ремень безопасности, и я ворчу в ответ.
— Есть кое-что, что я хочу тебе как-нибудь показать, ты не против? — спрашивает она, и я внутренне вздыхаю, зная, что соглашусь, хотя это последнее, что я должен делать.
— Просто скажи мне, когда и где. Я буду там.
With love, Mafia World
Глава 4
Слоан
Настоящее
Я смотрю на здание передо мной. То же здание, в котором я выросла, место, где я сделала свои первые шаги рядом с Финном. Дом, который никогда не был домом. Особняк возможно, более точное описание.
Прошло десять лет с тех пор, как я переступала порог этого дома, и единственная причина, по которой я сейчас здесь, — это то, что мой брат-заноза в заднице, последние несколько недель просил меня зайти. Я вернулась в город два месяца назад и регулярно виделась с ним, кроме последней недели, когда все, что я делала, это пряталась с тех пор, как увидела Марко в больнице.
Открывающаяся дверь привлекает мое внимание, и я бросаю взгляд на Кайана, лучшего друга и правую руку моего брата, ухмыляющегося мне. Он не сильно изменился за те годы, что меня не было. Любая другая женщина, смотрящая на него снизу-вверх и не знающая его, вероятно, была бы чертовски напугана, поскольку его рост составляет около 6 футов 5 дюймов, а телосложение — как у полузащитника. Его темные волосы и почти черные глаза придают ему гораздо более угрожающий вид. К сожалению, для него, я знаю, что под всем этим он всего лишь чертов плюшевый мишка.