АЛЭН. Только без сентиментальности!
ФРАНСУАЗА. Большой срок. Это опасно! Сестра уговаривает меня родить.
АЛЭН. (Зло) Прими мои поздравления! У тебя завелись материнские инстинкты? Это
забавно!
ФРАНСУАЗА. Честно говоря, да… Я бы родила…
АЛЭН. Слушай, детка, если бы все девушки умирали от абортов, во Франции не
осталось бы девушек!
ФРАНСУАЗА. Дело не только в страхе… Ты не понимаешь…
АЛЭН. И не хочу понимать! Может быть, мир кажется тебе прекрасным? Может, тебе
кажется, что твоему щенку будет хорошо в этом мире?
ФРАНСУАЗА. Но мы будем вместе! Мы будем любить друг друга.
АЛЭН. Вместе? Если это будет парень, то в двадцать ему обеспечат какую-нибудь
маленькую войну. И не спросят его, хочет ли он быть инвалидом или покойником.
Лучше дочь. Потому что проституция всё же приятней войны!
ФРАНСУАЗА. А вдруг всё будет не так плохо?
АЛЭН. А что ты можешь дать своему ребёнку? Существование с ежемесячной зарплатой,
которой хватает только на неделю?
ФРАНСУАЗА. Как бы то ни было, мы будем вместе, мы будем любить друг друга!
АЛЭН. Постель, наркотики, извращения, выпивка, немного музыки… Тебе самой не
надоело всё это? Тебе не терпится предложить это своему ребёнку?
ФРАНСУАЗА. Но мы будем вместе. Мы будем любить друг друга.
АЛЭН. (Громко и зло) Виски! (Франсуазе) Сентиментальная корова, посмотри вокруг!
Кто из твоих знакомых любит свою мать? Кто её хотя бы не презирает? Кто может
выдержать общество своей матери без раздражения хотя бы пять минут? Ты и сейчас
уже никому не нужна! С чего ты взяла, что когда ты станешь толстой старой
вонючей гусыней, твоё ребёнок будет тебя любить? Он скажет: «Я не просил меня
рожать!»
ФРАНСУАЗА. В чём-то ты прав. Мать Жерара была очень красива. У неё был муж и
четыре сына. А теперь она одна в нищете. Дети не ездят к ней. А Жерар её бьёт. А
ведь она его вырастила. И она его любит.
Официант приносит виски. И Алэн залпом выпивает.
АЛЭН. За твоё здоровье!
ФРАНСУАЗА. Но… если ты… почему ты не покончишь с собой? Ты так много говоришь об
этом? Тогда – почему?
АЛЭН. Да просто мне лень затрачивать усилия, чтоб превратить себя в труп! И есть
кое что, что мне забавно досмотреть до конца! В чём мне забавно даже, может быть,
поучаствовать. Но в итоге, в итоге, смерть для меня – единственный достойный
выход!
ФРАНСУАЗА. И ты думаешь, он не будет меня любить?
АЛЭН. Не смеши, Франки! За что тебя любить? За что? Помилуй! Что за глупости в
твоей голове? Я бы пожалел тебя. Но так можно далеко зайти. Сначала тебя, потом
– себя… Этого не будет ни за что на свете!
ФРАНСУАЗА. Наверное, ты прав. Жизнь – отвратительная штука!
АЛЭН. Браво, детка! Ты на правильном пути! Спасибо за угощение!
ФРАНСУАЗА. Мне что-то очень плохо, Алэн!
АЛЭН. Не тяни с этим, детка! Давай адрес, я отвезу тебя в клинику прямо сейчас!
ФРАНСУАЗА. (Встаёт, опирается на его руку) Ты думаешь, он не будет меня любить?
АЛЭН. Я привезу тебе апельсинов.
ФРАНСУАЗА. Я предпочла бы…
АЛЭН. Что предпочла бы?
ФРАНСУАЗА. … новый блюз.
Алэн уводит её, он ведёт её медленно под звучание блюза. В сущности, он ведёт её
туда, откуда никто не возвращается. Ей не хочется идти, и иногда она
останавливается и смотрит на него. Но он уверен и безжалостен. Блюз обрывается.
Алэн уже один возвращается к той же будке.
Здесь его ожидает Боб со своим мотороллером.
БОБ. Привет, Алэн! Я не опоздал? Сейчас как раз шесть часов.
АЛЭН. И рыбка ждёт тебя на другом конце провода.
БОБ. Подсечём её!
Оба заходят в будку телефона, и Боб набирает номер.
ФЕЛИКС. (Высвечивается. У него страдальческое лицо, и он согнувшись держится за
желудок, явно испытывая физические страдания) Алло!
БОБ. Это вы, мсье Феликс? Говорит … посредник Петера…
ФЕЛИКС. Очень хорошо.
Алэн вскидывает руку жестом, знаменующем победу.
ФЕЛИКС. Молодой человек! Я назначаю вам свидание сегодня вечером в том же кафе,
как и в прошлый раз, в десять часов. Я принесу вам всё, что нужно.
БОБ. В десять часов! Отлично!
ФЕЛИКС. И вы разумеется принесёте письма.
БОБ. Письма?
ФЕЛИКС. Письма. Как было условленно. Вы меня слышите?
БОБ. Письма?
ФЕЛИКС. Все письма.
БОБ. Хорошо. Я принесу. Но…
Феликс резко бросает трубку. И исчезает в затемнение.
БОБ. Вот тебе и раз… (Растерянно вешает трубку) Черт побери! Мы погорели.
Алэн сгибается пополам и хохочет. Что-то дьявольское, неестественное в этом
смехе.
Боб. Нечего смеяться! Бедная Мик! А впрочем, всё к лучшему. Очень уж всё это
было мерзко!
Алэн заикается от смеха. Боб отталкивает его и выходит из будки. Алэн буквально
вываливается, корчась от смеха, за ним. Прислоняется к будке.
БОБ. Бедняга Мик будет чертовски огорчена. Но это пройдёт!
АЛЭН. Разве ты передумал идти за деньгами?
БОБ. Он требует какие-то письма! Где я их возьму? Может, мне самому их написать?
Но вряд ли это удовлетворит Феликса. За мои письма он не даст ни гроша! И что-то
мне всё противней и противней от всей этой истории!
Алэн демонстративным жестом вытаскивает из кармана кожаной куртки пачку писем и
высоко её подкидывает. Пачка падает. И Алэн ногой подталкивает её к Бобу.
АЛЭН. Вот эти письма!
БОБ. Значит, ты знал про письма?
АЛЭН. С самого начала! (Хохочет)
БОБ. Объясни.
АЛЭН. Петер ещё до начала всей этой истории, в страшной панике позвонил мне,
объяснил, где письма и умолял их срочно сжечь! Сдаётся мне, что Петер не устоял
перед этой Белочкой! Уж очень сильно он переживал, чтобы письма не попали ни к
кому в руки! Уж очень он тревожился за эту дамочку! Я был неприятно удивлён, что
Петер всё-таки не разложился до конца. А ведь я всегда был рядом и подавал ему
пример!
БОБ. (Хватает Алэна за грудки) И ты послал нас на это свидание, зная всё это?!
АЛЭН. (Жёстко.) Слушай, голубок! Прежде, чем принять в свою компанию парня из
того круга, где ты, надо же проверить на что он годен. Соображаешь? Жизнь –
сплошной экзамен. И посерьёзней, чем ты сдаёшь в своём университете!
БОБ. (Встряхивает Алэна и отпускает) Они у тебя были… они у тебя были…
НАДИН. (Подходит) Привет, мальчики! Не видели Кло!
АЛЭН. (Не глядя на неё) Нет. Проходи мимо, детка! Сегодня вечером я не спасаю
кошек! На сегодня у меня планы поинтереснее!
Надин, покачивая бёдрами, проходит в пустое кафе и садится за столик.
БОБ. Что же это такое? Шантаж?
АЛЭН. Шантаж. И ярко выраженный!
Мимо направляются в кафе Даниэль и Сэм.
ДАНИЭЛЬ. (Сухо) Привет, Алэн! (И чуть приветливее) Привет, Боб!
СЭМ. Привет.
Ни Алэн, ни Боб не отвечают.
Даниэль и Сэм подсаживаются к Надин.
АЛЭН. Письма писала жена дипломата. История началась, как обычно. По известному
тарифу. Петер имел с неё пять косых за час любви! Всё по чести, никакого обмана.
Тебя это коробит?
БОБ. Меня это не касается.
АЛЭН. Затем следует отступление от правил, именуемое любовью. И отступила,
естественно она. Тебе ясно?
БОБ. Банальная история.
АЛЭН. Маленькие подарки. Прогулки при луне. Птичье пение. Крупные подарки. И вот
Петер приглашён в горы…
БОБ. Это я помню!
АЛЭН. Да, да, когда мы познакомились, то встретили Петера, который только что
вернулся от туда… А она осталась там… И пламя разгорелось!
БОБ. И эта идиотка стала писать ему?
АЛЭН. И ещё как! (Смеётся и подбрасывает ногой пакет Бобу, тот ловит.) Не ожидал,
что это может сделать нашего Петера сентиментальным! Он бы вернул письма просто
так, если бы не засыпался на очень опасном деле и не смылся. И теперь Мик