«В общем, он был бы занят», - сказал Карелла.
«О да. От наших учеников ждут, что они будут увлечены музыкой. Здесь, в школе Клебера, музыка - или танцы, или драма, конечно же, - звучит круглые сутки, каждый день недели. Уроки, репетиции, выступления в том или ином оркестре... Это жизнь, господа. Это полноценная жизнь.»
Детективы кивнули.
Карелла задумался, действительно ли он мог стать знаменитым актёром.
Мейер подумал, что его дядя Айседор как-то сказал ему, что он хорошо рисует.
Проводя их через комнату, Эбигейл объяснила, что после четырёхлетнего обучения здесь, у Макса Соболова было множество возможностей.
«У нас в городе несколько крупных симфонических оркестров, знаете ли», - сказала она, - «плюс две оперные труппы и три балета. В любом оркестре тридцать, тридцать пять скрипичных стульев - вот и считайте. Восемнадцать скрипок в первом отделении, ещё пятнадцать - во втором. Это тридцать три шанса получить место в любом из городских оркестров. К тому же нельзя сказать, что он не мог подать заявку в оркестр Чикаго, или Кливленда, или ещё куда-нибудь. Хороший скрипач? Да ещё и один из учеников Кузьмина? Его шансы были бы очень высоки.»
Она открыла один из ящиков с документами.
«Будем надеяться, что его записи ещё не упаковали и не отправили в архив», - сказала она. «Соболов, да?»
«Соболов», - сказал Карелла. «С -ов.»
«А. Да», - сказала она и начала рыться в папках. Найдя папку с именем Соболова Макса, она положила её на шкаф для бумаг и открыла. «Да», - сказала она, - «отличный ученик. Его ждало блестящее будущее.» Она сделала паузу, читая. «Но, видите ли, джентльмены, он так и не закончил курс обучения здесь. Он ушёл, проучившись всего три года.»
«Армия», - сказал Мейер.
«Вьетнам», - сказал Карелла.
«Жаль», - сказала Эбигейл.
«Это было довольно давно, вы же понимаете», - говорила им женщина в канцелярии.
Её звали Клара Уитсли. Паркер сначала подумал, что она англичанка - из-за имени и всего остального, и это его слегка взволновало, потому что он никогда не ложился в постель с британской девушкой. Но у неё был явный риверхедский акцент, а он за свою жизнь побывал в постели со многими риверхедскими девушками. Как и Дженеро. Ну, с несколькими, во всяком случае. Они просто слушали её.
«Мы говорим о девушке в подростковом возрасте», - сказала Клара. «Они переходят в десятый класс старшей школы, когда им пятнадцать, а то и шестнадцать лет. Согласно нашим записям, Алисия Хендрикс поступила в старшую школу Хардинга прямо из начальной школы Мерсера, около сорока лет назад.»
«Давным-давно», - мудрёно заметил Дженеро.
«Обычная последовательность: начальная школа Пирса, младшая школа Мерсера, старшая школа Хардинга», - сказала Клара. «У нас записано, что она покинула школу Хардинга в шестнадцать лет.»
«Есть какие-нибудь подробности?»
«У нас не имеется записей на неё, после того как она покинула нашу школу.»
«Похоже, что она поступил на работу», - сказал Дженеро.
«Это ужасно рано для начала работы.»
«Я начал работать, когда мне было четырнадцать», - сказал Паркер.
«У него возникло искушение добавить, что впервые он переспал с девушкой в шестнадцать лет.»
«Знаете», - сказала Клара, - «пока я просматривала досье для вас...»
Оба детектива внезапно уделили ей все своё внимание.
«...я наткнулась на записи о другом Хендриксе. Не знаю, родственники они или нет, но он был здесь примерно в то же время, поступил на год позже.»
«Что у вас на него есть?» - спросил Паркер.
Карл Хендрикс отбывал двенадцатый год из пятнадцатилетнего срока заключения. Ему дважды отказывали в условно-досрочном освобождении - в первый раз за физическое насилие над тюремным охранником, во второй - за то, что он заколол другого заключённого вилкой. Ему было не больше пятидесяти трёх-четырёх, но в шесть тридцать вечера того понедельника, когда он, шаркая, вошёл в комнату, где его ждали Дженеро и Паркер, он выглядел как старик.
«К чему это?» - спросил он.
«Ваша сестра была убита», - вкрадчиво сказал ему Паркер.
«Да?» - сказал Хендрикс.
Казалось, он лишь слегка заинтересовался.
«Когда вы видели её в последний раз?» - спросил Дженеро.
«Это было бы настоящим чудом, если бы я это сделал, не так ли?» - сказал Хендрикс. «Однако я сижу здесь в смятении.»
«Мы задаёмся вопросом, кто это сделал», - сказал Паркер.
«Какая разница?»
«Мы хотим знать.»
«Я не знаю.»