Браун рассказал ей, что произошло на самом деле. Он сказал, что они разговаривали с её коллегами, студентами, которым она преподавала, пытаясь разобраться в деле. Сьюзен внимательно слушала. Он не знал, как ему следует затронуть вопрос о... сексуальности Кристины Лэнгстон? Это была пожилая женщина, сидящая в инвалидном кресле, старуха, напомнившая ему его тётю Хэтти из Северной Каролины, хотя и белую. Как спросить её, знает ли она, что её близкая подруга однажды подала ложное обвинение в изнасиловании, когда они обе были слегка помоложе?
«Вы знали о каких-либо неприятностях, о которых она сообщала в полицию?» - сказал Клинг, осторожно взяв в руки мяч.
«Что за проблемы?» - спросила Сьюзен.
«Заигрывала с таксистом», - пробормотал Клинг.
«Заигрывала», - подумал Браун. «Ну, с индийским таксистом.»
«Таксист добивался от неё благосклонности?»
«Нет», - сказал Клинг и прочистил горло. «Мисс Лэнгстон добивалась благосклонности от него.»
«Глупости», - огрызнулась Сьюзен. «Чего добивалась?»
Клинг снова прочистил горло.
«Сексуальной услуги», - сказал он.
Браун желал ему смерти.
«Вы говорите о том фокусе, который она однажды разыграла?» - сказала Сьюзен. «Это то, что вы имеете в виду?»
«О каком фокусе речь, мэм?»
«О вернувшемся в школу Хардинга? О молодом человеке, которому нужна была пятёрка?»
«Расскажите нам об этом», - сказал Браун.
«Но он не был таксистом. Он был студентом.»
Сьюзан, явно собираясь насладиться этим рассказом, почти потирая руки в предвкушении, переместилась в своём кресле-каталке, наклонилась вперёд, словно желая поделиться восхитительным секретом, понизила голос и сказала: «Этот мальчик отчаянно нуждался в пятёрке по курсу, который преподавала Кристин. Базовые элементы композиции, что бы это ни значило. Это была средняя школа, он был выпускником, ему исполнилось восемнадцать лет. Но ему нужна была пятёрка, чтобы подтянуть свой средний балл с тройки до четвёрки. Он подал документы в колледж, какую-то маленькую школу в Вермонте, но его принимали только при условии, что он будет иметь средний балл не ниже четвёрки.»
Сьюзен усмехнулась. Зубы у неё были плохие, заметил Браун. Она вдруг перестала напоминать ему тётю Хэтти.
«Ну... это очень пошло, должна вам сказать. В шутку Кристина сказала юноше...» Она неожиданно подмигнула детективам. «Не знаю, достаточно ли вы взрослые, чтобы это услышать.»
«Проверьте нас», - сказал Браун.
«Она сказала ему, что, если он ляжет с ней в постель, она поставит ему пятёрку. Это была шутка, конечно.»
«Конечно», - сказал Браун.
«Но он ведь согласился!»
«Кто бы отказался?» - сказал Браун.
«Представляете! Она шутит с юношей, а он думает, что она делает ему предложение?»
«Так она объяснила, что просто пошутила, верно?»
«Ну, нет», - сказала Сьюзан, усмехаясь. «Ему было восемнадцать, ей - двадцать три, всё было по обоюдному согласию. В этом нет ничего плохого.»
«Ничего», - сказал Клинг. «Как звали этого юношу, вы не помните?»
«Она никогда не говорила. Рассказала мне эту историю однажды вечером, когда мы вместе ужинали.»
«Вы хотите сказать, что она легла с ним в постель», - сказал Браун.
«Разве это не восхитительно?» - сказала Сьюзен и даже захлопала в ладоши. Она заговорщически наклонилась ближе. Её голос понизился до шёпота. «Но на этом всё не закончилось.»
Никто из них не осмелился спросить, чем всё закончилось.
«Она всё равно поставила ему тройку!» - радостно сказала Сьюзен.
Детективы на мгновение замолчали.
«Так его приняли в тот колледж в Вермонте?» - спросил наконец Браун.
«Нет! Его призвали в армию!»
Браун кивнул.
«Разве это не высшая ирония!» - сказала Сьюзен.
«Знаешь что», - сказал Браун в машине на обратном пути в город. «Есть люди, которые уродливы в молодости, и они всё так же уродливы в старости. Ничего не меняется. Уродство есть уродство.»
Они попали в необъяснимую пробку после часа пик. Браун был за рулём. Окна в машине были открыты. Непрекращающийся гул, казалось, висел над всем.
«Я скажу тебе кое-что ещё», - сказал он. «Если ты представляешь себе злобную старуху, то десять к одному, что она была и злобной молодой леди. И, вероятно, маленькой злобной девчонкой. Ничего не меняется. Подлость есть подлость. Сьюзан Хардиган с удовольствием рассказывала эту чёртову историю. Должно быть, тогда они были двумя призовыми сучками - она и её хорошая подруга Кристин. Обе уродливые, обе злые.»
«Да», - сказал Клинг.