«Почему вы ждали этого момента, чтобы прийти за ними?»
«Время поджимало.»
«Я не понимаю.»
«Я не мог позволить им избежать наказания за то, что они сделали со мной. Я должен был достать их, пока не стало слишком поздно.»
«То есть до того, как они умрут естественной смертью?» - спросил Паркер, имея в виду преклонный возраст визави и ухмыляясь, когда задал этот вопрос.
«Нет», - сказал Перселл. «Пока рак не убил меня.»
«Рак поджелудочной железы.»
«Это то, что обнаружилось у меня.»
«Химиотерапия состояла из «Гемзар» (гемцитабин, химиотерапевтический препарат, используемый для лечения ряда видов рака – примечание переводчика) и «Таксотер» (относится к классу противоопухолевых, цитостатических препаратов, имеет растительное происхождение – примечание переводчика). Именно из-за «Таксотера» я потерял волосы. По идее, это происходит только в восьмидесяти процентах случаев, но посмотрите на меня. Мне сказали, что волосы отрастут через шесть месяцев. Когда прекратим химиотерапию. Сейчас «таксотер» - синтетический препарат, но изначально оной получали из листьев тисового дерева. Звучит средневеково, не так ли? Как врачи, использующие пиявок и тому подобное? Ну, рак - это действительно просто догадки. Но рецепт, коктейль, как ни назови, смесь ядов, казалось, помогал, опухоли в поджелудочной железе уменьшались. А потом...»
Он колебался.
Видеокамера навелась на его лицо.
«Затем в мае, это была середина мая, были получены результаты очередной томографии, и... рак распространился повсюду. Рак. Везде. Желудок, печень, лимфатические узлы, лёгкие... везде. Доктор сказал мне, что жить мне осталось потенциально два месяца. Именно это слово он использовал: «потенциально».»
«В эти два месяца я решил жить на полную катушку. Взял кредит под залог дома, они дали мне двести тысяч долларов, пусть забирают дом, какая разница, я уже буду мёртв. Я недавно взял в лизинг машину, но умру ещё до первого платежа, так какая разница? Я восполняю то, чего никогда не достиг за свою жизнь. Никогда не достигал. То, чего я мог бы достичь, если бы только... если бы только люди не вредили мне. И я решил заставить их заплатить за то, что они сделали. Людей, которые испортили мне жизнь. Всех. Вы понимаете? Я убил их, потому что они испортили мне жизнь!»
«Вы им навредили», - сказала Нелли. «Гораздо сильнее.»
«Хорошо. Они заслужили это.»
«Конечно, как скажете», - сказала Нелли и кивнула. «Вы не будете думать, что это так хорошо, когда вам введут валиум (диазепам, известный под маркой валиум, среди прочего, является лекарством, применяемым для лечения ряда состояний, включая тревогу, судороги, алкогольный абстинентный синдром, мышечные спазмы, бессонницу и синдром беспокойных ног, при внутривенном введении эффект начинается через одну-пять минут – примечание переводчика)».
«Этого никогда не случится», - сказал Перселл. «Я умру раньше. По моим подсчётам, у меня есть не больше недели. Так какая разница?»
«Вашей невесте может быть не всё равно», - сказала Нелли.
Это был единственный раз, когда на его лице промелькнула хоть какая-то эмоция.
Было 6:43 утра, когда видеооператор завершил работу над оборудованием и сообщил Нелли и детективам, что отправляется в путь. К тому времени Чарльз Перселл уже направлялся в мужской дом заключения в центре города для предъявления обвинения, когда откроются уголовные суды. Видеограф, которого интересовала только разгадка дела - в конце концов, это ведь всего лишь видео, верно? - теперь мог собирать вещи и отправляться домой.
Впрочем, как и все остальные.
Глава XI
Когда она открыла дверь в семь тридцать утра во вторник, Паула Веллингтон была ещё в пижаме, белые волосы распущены по лицу, макияжа не было. На вид ей был пятьдесят один год. Она выглядела прекрасно. Она зевнула и выглянула в коридор.
«Рановато, не правда ли?» - сказала она.
«Я не спал всю ночь», - сказал Хоуз.
«Входите», - сказала она.
Она закрыла за ним дверь и заперла её.
«Я устал», - сказал он. «Я подумал, что могу просто поспать на диване или что-то в этом роде.»
«Я вижу, вы так и подумали.»
«Думаете, это не страшно? Что я просто буду спать здесь?»
«Я ещё не выспалась», - сказала она. «Но пойдёмте», - сказала она и взяла его за руку. «Там посмотрим», - сказала она.
Если она говорила о хрупкости отношений, он знал об этом всё; он бывал в таких.
Если она говорила ему, что сама жизнь в лучшем случае хрупка, он тоже это знал; он был копом.