За все свои поиски они ничего не нашли, и больше никаких убийств не было обнаружено. Уильям не видел утешения даже в этом — скорее наоборот. Дуссехра был близко и боялся, что идет по неправильному пути.
Он смотрел вперед. Путешественники, которых он должен был защищать, уже вышли на дороги. В полумиле впереди десятки мужчин и женщин шли к Мадхье за большим стадом коз. Он напряг глаза, увидел, что у них нет багажа, и понял, что они проезжают всего несколько миль между деревнями. В тихом местечке за козлами со стороны Мадхьи подошел одинокий мужчина. Повернувшись в седле, Уильям увидел двух конных путешественников в полумиле назад и с ними пятерых слуг или пеших последователей, направлявшихся в Мадхью.
Он вернулся к своим мыслям. В начале марта он набрал четыре дополнительных отряда конной полиции и назначил по одному человеку в каждом отряде на должность даффадара. Некоторые пришли с лошадьми, которых он нанял, нанимая людей. В остальном он отправил копера через базары севера и запада, чтобы забрать вероятных животных.
Он разместил один отряд на постоянной основе у парома в Бхадоре, и они сообщили, что женщина все еще сидела у своего костра. Неизвестные руки построили над ней убежище до того, как пошли дожди. Неизвестные руки клали еду рядом с ней на тарелки из листьев и каждый день наполняли треснувшую банку водой. По данным полиции, в темноте она двинулась к берегу реки. Она осталась жива.
Остальные четыре отряда Уильям отправил патрулировать дороги и тропы района, мужчины работали парами. Они ничего не видели и ничего не слышали — по крайней мере, отчасти, потому что путешественники боялись их больше, чем какой-либо невидимой опасности. Анархия Пиндари не за горами: вооруженные всадники по-прежнему были объектами ужаса, какую бы рваную пародию на британскую форму они ни носили.
Все это время деревенские патели рассказывали истории о подозрительных персонажах, которых видели, и слышали странные звуки. Уильям потратил сотни часов на расследование. Большинство историй оказались слухами и ничем более; некоторые были побочными продуктами местных распрей; остальные были придуманы с нуля. Патели, жаждущие угодить и впечатленные серьезностью ситуации, похоже, чувствовали, что подозрения падут на них, если из их районов время от времени не будут поступать сообщения о странных инцидентах.
И пока Вильгельм боролся с убийцами, медленный, тяжеловесный гнев правительства обрушивался на него. Он пренебрег другими его делами, и оно было недовольно. В мае г-н Уилсон вынес ему официальный выговор. В июне, когда разразился муссон, Уильям, Мэри и клерк яростно работали вместе, и им удалось погасить часть задолженности по бумажной работе. По мере усиления муссона поток заметок, запросов и других вопросов г-на Уилсона ослабевал. Дождь лил и бил по крыше. Уильям работал за своим столом до тех пор, пока у него не заболели глаза, а затем нашел убежище и короткие часы покоя в своей плотницкой мастерской. Иногда он разговаривал с Мэри в гостиной, когда из-за дождя становилось так темно, что лампы приходилось зажигать в полдень.
Однажды она сказала: «Знаете, я думаю, правительство не хочет, чтобы эта история была раскрыта». В то время это его шокировало. Но Ривз, его предшественник здесь, теперь был комиссаром где-то в Бенгалии. Агент до мистера Уилсона поднялся на новые высоты. Запах поднимался высоко и морщил множество могучих ноздрей.
Лошадь Мэри уклонилась от камня, и он в тревоге схватил ее за поводья.
«Все в порядке, Уильям. Я не сделан из фарфора». Она вытолкнула ему нижнюю губу, а он покачал головой и удовлетворенно ухмыльнулся. Ребенок должен родиться в апреле.
Одинокий путешественник из Мадхьи сравнялся с ними, почти пройдя мимо. Уильям смотрел на свою жену, и на его лице осталась ласковая улыбка. Мэри покраснела и опустила глаза.
Не поворачивая головы, она сказала: «Шея этого человека согнута на одну сторону».
Через пять секунд Уильям понял, что она сказала. Он с криком развернул лошадь. «Эй, ты! Стоп! Иди сюда!»
Мужчина, по-видимому, погруженный в задумчивость путешественника на дальние расстояния, отступил назад, посмотрел на возвышающуюся лошадь и побежал к тонкой полосе деревьев садж, окаймлявших дорогу. За деревьями виднелось простое и открытое поле из покрасневшей земли. Мужчина увидел, что таким образом он не сможет убежать от всадника. Он остановился, повернулся и, съежившись, двинулся вперед, вытянув руки перед лицом и соединив ладони.
«Великий господин, великий господин, чего ваша светлость хочет от бедняка?»