Утром орки долго приводили коней в порядок. Чистили, проверяли подковы, расчесывали гривы. Эйленсиль посоветовали немного расчесать шерсть кошке. Но Атайя наотрез отказалась от этой процедуры, справедливо полагая, что достаточно будет просто вылизаться немного. Чай не лошадь. Поэтому шипела на все попытки провести гребнем по белой шерстке. На вопрос, зачем нужно так тщательно приводить в порядок животных, Иртуш пояснил, что до монастыря, куда они держат путь, осталось совсем недолго. Но жрецы могут их не пустить, если животные будут выглядеть недостаточно хорошо. Это орк может быть оборван, грязен, нечесан, его конь, самый верный спутник, обязан содержаться в лучшем виде. И не важно, какой путь был пройден. Исключение делалось лишь для тех, на кого напали рядом с монастырем. Но случалось такое крайне редко. Создания разумные редко обнажали мечи, а диких зверей, способных причинить вред всаднику и его животному в долине не водилось.
После лошадей привели в порядок и себя, насколько оно было возможно в походных условиях. Все надеялись, что жрецы пустят их и, если не помогут в решении проблемы, то дадут отдохнуть, вымыться и снабдят продовольствием. Заодно обговорили, как двигаться дальше, если в долине они не смогут найти ответов на свои вопросы. Возвращаться через перевал ни у кого не было желания. На выбор были или еще один перевал или гномий тракт. Почему-то все решили, что лучше будет воспользоваться подземным путем. По второму перевалу путники проезжали также не часто, а вот с гномами можно было пообщаться. Новости у подгорного народца распространялись много быстрее, нежели среди тех, кто под землей не жил.
Действительно, прошло чуть больше часа, когда путники достигли небольшой рощи. Дорога стала ухоженной, было видно, что за ней следят. Сама роща тоже имела вид аккуратный, не было видно ни сломанных сучьев, ни поваленных деревьев. Лишь стволы деревьев, аккуратные кусты да мягкая травка.
Сразу за рощей начинались поля. Были они небольшими, но и сама долина не отличалась гигантскими размерами. То тут, то там стояли небольшие домики. Обитателей их видно не было. Точно также и в полях путники видели только пугал, призванных отгонять ворон, ежели такие случайно залетят в эти места.
— А где все? — поинтересовалась Эйленсиль, озвучив их общее с Герриатом недоумение.
Иртуш задумался, потом что-то подсчитал загибая пальцы, после чего сообщил:
— В самом монастыре. Сегодня один из их праздников. День какого-то святого, чье имя не то, что выговорить, запомнить почти невозможно. Обычно те, кто отвечает за поля, живут в этих домиках, но на время важных служб все собираются в храме, точнее, по большей части, вокруг него, потому что жрецов много, а места в самом монастыре мало.
— Жрецов? — настала очередь удивляться альву.
— Жрецов, послушников, монахов, просто тех, кто пришел сюда искать покоя.
Герриат кивнул.
Остаток пути проделали в молчании. Эйленсиль осматривала окрестности, любуясь небольшими ухоженными полями, где обитатели пытались вырастить хотя бы часть продовольствия, чтобы в случае обвала иметь возможность продержаться какое-то время на своих запасах, и большое количество лекарственных трав, которые пользовались спросом в остальном обитаемом мире. Травы продавались, менялись на продукты и необходимые товары, а иногда запасались, чтобы позже продать по большей цене. Куда тратились излишки средств, были ли они вообще, не знал никто. Хотя, девушка бы очень удивилась, если бы кто-то сказал, что обитатели монастыря живут в нищете. Одни только домики, мимо которых они проезжали, говорили об обратном. Строили их явно наемные рабочие из гномов, а те просили за свои труды приличные суммы.
Герриат же старательно вспоминал все, что слышал или читал об обитателях этой долины. Но тоже не мог припомнить ничего особенного. Жрецы богов, не верховные, обычные. Говорят, на их молитвы чаще всего отвечают. Но что тому способствует: искренность молитв или употребление определенных травок — никто не мог сказать. Больше было известно лишь о торговле, да о том, что в Рагье да эльфийской столице монастыри содержали два приюта для сирот и стариков. Все остальное было слухами, в которые мало кто верил, но которые охотно пересказывали, приукрашивая новыми подробностями.