— А если не добьемся? — И когда он снова повернулся к ней, на его лице явственно отразился страх, придавший ему более юный и ранимый вид. — Что, если Дафне не удастся вытащить меня? Я имею в виду, если подруги Миган скажут, что они видели, как мы ссорились, а мои приятели заявят, что она спит со всеми подряд, чье мнение окажется важнее?
— Дафна говорит, что иск не подтвержден никакими медицинскими свидетельствами.
— Но есть ее заявление, а она врет профессионально. Я знаю трех парней, которые с ней встречались в одно и то же время, и каждого она убедила, что он у нее единственный. Это ее манера. Ей интересно посмотреть, сможет ли она всех обвести вокруг пальца.
— Ты знаешь этих ребят?
— Еще бы.
— Думаешь, они дадут показания?
— Наверное, — он немного расслабился.
— Ну, это уже кое-что. — Лаура и сама немного успокоилась, хотя утешение было ненадежным.
— А что, если не получится? Что, если ничего не получится?
— Не думай об этом.
— Что, если я буду осужден и меня отправят в тюрьму? В настоящую тюрьму, мама. Тюрьма — это не камера предварительного заключения. Мне хватило и сегодняшней ночи. Я не выживу в тюрьме.
— Ты не попадешь в тюрьму.
— Если я буду осужден, то попаду. И даже если Дафне удастся добиться условного срока, я могу позабыть о карьере адвоката.
— Этого не произойдет.
— Осужденному преступнику придется здорово попотеть, чтобы попасть в юридический колледж, и даже если это ему удастся, он будет долго лезть из кожи, чтобы его допустили к практике. — Он пнул ногой ножку стула. — Я не могу поверить, что это происходит со мной. Черт! — И он пнул стул еще раз, уже сильнее.
Лаура вздрагивала от каждого удара. Она знала, как он расстроен, и это еще больше увеличивало ее горе. Только усилием воли она заставляла себя говорить тихим и ровным голосом.
— Дафна добьется, чтобы обвинение было снято.
— А если нет?
— Она добьется.
— Ну ладно, мама. Дафна не одна все решает. Существуют прокурор и судья, а если дело дойдет до суда, то и присяжные. Кроме того, есть Миган.
— Но ты не виновен.
— Это знаю я, знаешь ты, но поверят ли в это остальные? Я видел статью в сегодняшней газете, мне принес ее легавый вместе с завтраком. Он решил, что я приду в восторг от того, что мое имя набрано типографским шрифтом. Черт возьми, только не я. Я чувствовал, что меня заклеймили, — он ударил кулаком себя по лбу, — словно здесь мне поставили тавро «Н» — насильник. Можно позабыть об отношениях с Келли. Она не захочет, чтобы ее видели со мной, а если слух об этом дойдет до Пенна…
— Прекрати, Скотт! — воскликнула Лаура. Она больше не могла этого слышать. Но еще более нестерпимым для нее были слезы в его глазах. — Если Келли не сможет пережить это, она недостойна тебя. То же самое касается твоего братства. Тебе предъявлены ложные обвинения. И если люди, которых ты называешь друзьями и которые, считается, должны знать тебя и понимать, что ты не можешь никого изнасиловать, не стоят на твоей стороне, значит, они не заслуживают уважения.
— Ну а мне-то что делать? — вскричал Скотт. — У меня будет сломана жизнь, хотя я не сделал ничего плохого!
Лаура не знала, что ему сказать, поэтому просто принялась массировать напрягшиеся на его спине мышцы. Через некоторое время, когда слезы высохли на его глазах, взгляд стал более спокойным, она обняла его.
— Мы справимся, Скотт. Мы справимся.
— Не знаю, — вздохнул он. — Ситуация становится все хуже.
— Мы уже достигли критической точки.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что хуже уже не может быть, — произнесла она с оттенком легкой истерики. — Смотри на все с этой точки зрения. Ты можешь себе представить что-нибудь более ужасное по сравнению с тем, что мы уже пережили?
— Да. Вынесение мне обвинительного приговора.
— Нет! Этого не может произойти! Назови что-нибудь еще.
— Найдут папу, он предстанет перед судом, и его осудят.
Лаура думала об этом.
— О’кей. Это будет действительно скверно. Но разве это будет хуже той неизвестности, в которой мы живем сейчас?
Скотт сначала не ответил, но уже через мгновение начал ожесточенно вдавливать пятку в пол.
— Ты скучаешь по нему?
— У меня нет времени. Я слишком занята, чтобы не дать всему развалиться.
— Если его найдут и он предстанет перед судом, ты будешь его защищать?
Лаура сама неоднократно задавала себе этот вопрос. Стоило ей подумать о Джеффе, как в ней тут же вспыхивал гнев, но…
— В течение двадцати лет он был моим мужем, и он ваш отец. Это кое-что да значит.