— Все дело в твоей логике, — сказал он. — Меня всегда интриговала логика юристов.
— Это потому, что ты все время хотел стать адвокатом. Зачем ждать следующей жизни? Почему бы тебе сейчас не поступить в юридическую школу?
— Потому что это стоит денег. К тому же это потребует времени. И еще предполагает необходимость учиться. А мне в моем возрасте страшно даже подумать об этом.
— Старичок, — она провела пальцем по его груди.
Он напрягся, но ему не хотелось сейчас снова любви. Пока еще нет. Сначала он хотел поговорить.
— Тебя волнует мой возраст?
— А должен?
— Обычно мужчина старше женщины.
Она повернула голову, чтобы увидеть его.
— Обычно женщина моложе мужчины. Тебя волнует мой возраст?
— Только мысль о том, что ты не сможешь родить мне пятерых детей.
— Пятерых, — она нахмурилась. — Ты всегда говоришь пятерых. Почему?
— Три тоже неплохое число.
— Может, одного? Или двух?
— Ты всерьез обдумываешь это? — спросил он.
— Конечно нет. У нас проблемы с перенаселением планеты. Не забывай об этом, когда бросишь меня и увлечешься двадцатипятилетней женщиной, которая будет готова родить тебе пятерых детей.
Он приподнял волосы, лежавшие на ее плече, и зарылся в них лицом. Под ними его голос звучал приглушенно.
— Я не собираюсь бросать тебя. Ты моя последняя остановка. М-мм. Как мне нравится этот запах!
Она пользовалась яблочным шампунем. Этот слабый аромат, смешиваясь с запахом желанной женщины, его возбуждал. Он сомневался, что теперь когда-нибудь сможет спокойно проходить через яблоневый сад. Она придвинулась к нему так близко, что их лица оказались совсем рядом.
— Зачем ты говоришь это, Тэк?
— Потому что мне безумно нравится этот запах.
— О нас. — Ее глаза выражали страсть и одновременно смущение. — Ты говоришь о нас безумные вещи.
— Но мы ведь без ума друг от друга. Мы можем говорить о работе, спорте, музыке, о чем угодно. Мы оба любим пиццу, оба долго спим по воскресеньям, и ты и я неустроены в этой жизни. Малышка, разве можно найти лучшую пару? Поверь мне. Я знаю это по собственному опыту.
— По собственному опыту… — повторила она, и выражение ее лица стало спокойнее.
— Это правда.
Сухо усмехнувшись, она склонилась и поцеловала его в шею.
— Ты ужасен!
— А я думал, прекрасен.
— И прекрасен. И неотразим. — В какой-то момент между «ужасен» и «прекрасен» она протянула руку, и рука эта начала творить с его телом такие чудеса, что он забыл обо всех запахах на свете. Если он и собирался еще что-то сказать, то уже не мог вспомнить что. И к тому моменту, когда она обняла его ногами и они слились воедино, он желал только одного — достичь такой высоты и силы страсти, чтобы она навеки стала его рабыней.
После того, как они наконец оторвались друг от друга, они отправились под душ. Пока Дафна готовила что-нибудь перекусить, Тэк приводил в порядок постель. Не то чтобы он был таким аккуратным, но он не мог позволить Дафне работать среди измятых простыней.
Она вернулась и принесла «закуску любовников» — так она называла ломтики огурца с крекерами и ложкой арахисового масла. По ее утверждению, сколько бы люди ни занимались любовью, у них всегда хватало сил, чтобы приготовить это блюдо.
— Вкусно, — слизнув масло, с набитым ртом пробормотал Тэк.
— Ты неприхотлив, — заметила Дафна, забираясь к нему в постель. Она поправила подушку за спиной и натянула простыню до пояса.
— Все твои мужчины неприхотливы?
— Все-все, — промурлыкала она. — Конечно.
Он вглядывался в ее лицо, но оно ничего не говорило о ее потаенных мыслях. А он бы все отдал, чтобы узнать их.
— Ты всегда так легко говоришь об этом.
— Они для меня не имеют значения, по крайней мере когда я с тобой. — Она взяла крекер.
— А когда меня нет, ты думаешь о них?
Взгляд ее едва уловимо изменился.
— Нет. Все они в прошлом. — И крекер исчез у нее во рту.
— Кто-то из них причинил тебе боль?
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— На твоем лице иногда появляется такое странное выражение. Оно тревожит меня.
— Ты просто выдумываешь. — Она взяла его за руку.
— Надеюсь. Не понимаю, почему никто из них не похитил тебя.
— Я не гожусь для похищений. Я слишком занята. Никто из них не врывался в мою жизнь так, как ты.
— Это так ужасно, что я делаю?
— Неужели я бы сидела здесь обнаженной рядом с тобой, если бы так считала? — Она протянула руку и пошевелила пальцами. — Передай мне, пожалуйста, мои материалы.