Лаура не переставая размышляла об этом все полтора дня. Но теперь, бесцельно бродя по залу с круассаном в руке, она чувствовала, что уже отказывается что-либо понимать.
— Не знаю. Не думаю, чтобы он попал в аварию. Мы бы уже об этом знали. Полиция проверила все дороги и больницы — и никаких результатов.
— Они все еще планируют прочесывать дно озера? — спросила Ди Энн, следуя за Лаурой.
— Ты тоже читала статью Даггана О’Нила? — искоса посмотрела на нее Лаура.
— Ее читали все.
— Ну так он ошибается. Или намеренно лжет. Полиция не собирается прочесывать озеро. Он спросил их, стали бы они это делать, если бы на то появились веские причины, и они ответили, что стали бы. Но пока у них нет на то никаких оснований. К половине десятого утра они осмотрели каждый дюйм побережья и не обнаружили ни единого следа, который напоминал бы отпечаток шин «порше». — Дойдя до одного из альковов, Лаура поднялась на ступеньку и опустилась в кресло. — Существует еще вероятность, что он потерял сознание, очнулся с амнезией и теперь едет только одному Богу известно куда. Но рано или поздно ему придется остановиться у заправочной станции, и тогда он взглянет на свою кредитную карточку или увидит свое имя и адрес в правах.
Ди Энн села в соседнее кресло.
— А что, если его ограбили? Забрали все документы? Тогда, если у него амнезия, он не будет знать, куда деваться. Его могли связать, закинуть на заднее сиденье и увезти за пределы округа, даже за пределы штата, куда-нибудь на Средний Запад. Его могли выбросить где-нибудь на пустынной дороге среди пшеничных полей Висконсина.
— В разгар зимы, — сухо добавила Лаура. — Большое спасибо, Ди. — Она отломила кусок круассана и уронила его в тарелку вместе с тем, что оставалось у нее в руках.
— Зима не зима, но, если на дороге, его найдут. Его найдут, Лаура.
Лаура кивнула. Ей ничего не оставалось, как верить в это. Даже если он уехал по собственному желанию, чему она отказывалась верить, несмотря на рассказ Лидии об этом взгляде, его все равно найдут.
— А пока мы будем работать как всегда, — проговорила она, трогая черенок ложки, на котором маленькими квадратными буквами было выгравировано «Вишни».
— Ты будешь здесь или дома?
— Не знаю. — Лаура проткнула круассан ложкой. — Наверное, то здесь, то там. — В глубине души она страшно хотела пойти на кухню и включиться в работу, готовя блюда для сегодняшнего выездного обслуживания. Но с другой стороны, она уже волновалась, не звонил ли кто домой, хотя уехала всего полчаса назад. — Скотт возвращается. Мне нужно побыть с ним. Но я хочу, чтобы здесь знали, что все в порядке. — Отложив ложку, она принялась крошить круассан.
— Люди станут болтать, — тихо проговорила Ди Энн.
— Знаю. — Лаура методично отрывала от круассана кусок за куском.
— Будут приходить сюда, выпивать пару стаканов вина и обсуждать Джеффа за салатами.
— Ага. — Лаура сосредоточенно продолжала крошить круассан.
— Если меня будут спрашивать, что я должна говорить?
Лаура злобно улыбнулась и оторвала еще кусок.
— Можешь пичкать их своей историей о пшеничных полях Висконсина.
— Я серьезно. — Ди Энн положила ладонь на руку Лауры, чтобы остановить ее расправу над круассаном.
— Поступай как знаешь, — судорожно вздохнула Лаура. — Я доверяю тебе.
И она действительно ей доверяла. Они познакомились восемь лет назад, когда Ди Энн, прочитав объявление в газете, пришла помогать Лауре в выездном обслуживании мероприятий. В кулинарии она не слишком разбиралась, зато сразу стало ясно, что в общении с людьми она просто волшебница. Хорошо сложенная, с песочной гривой вьющихся волос, свежей кожей скорее двадцатишестилетней, чем тридцатишестилетней женщины, она была привлекательна и естественно превратилась в метрдотеля ресторана. Она была скромна, дружелюбна, хорошо запоминала имена, лица и излюбленные напитки постоянных посетителей, прекрасно ладила не только с мужчинами, но и с женщинами. К тому же она была тактична. Она знала, что нельзя сажать главу исторического факультета из Амхерста рядом с главой аналогичного факультета колледжа Смита после жаркой борьбы, которую те вели за присуждение гранта. Политическая жизнь била ключом в западном Массачусетсе, и Ди Энн Кирхем следила за событиями.